Там я встретился с человеком, которого не видел несколько лет. Он продает картины своего брата из Новосибирска.
Моего товарища зовут Петей. Мы сидели с ним в пивной и ждали, пока нам принесут сардельки.
Очень быстро рассказав про свою жизнь, Петя заявил, что давно размышляет над проблемой Евросоюза.
— А какие, Петя, у Евросоюза проблемы? — вяло поинтересовался я.
— Так а все, - произнес он, пожав плечами, — им капец. В тот день, когда в ЕС вступит Чехия и Румыния, из ЕС выйдет Германия. Она ведь Польшу не может прокормить. А приходится.
— Петя, — сказал я, — о чем ты думаешь? Ты продавай картины и не думай об этом.
— Я не могу не думать, — ответил он. — У меня картины до сих пор в основном немцы покупали. А теперь им не до этого. Им бы только Польшу прокормить. Нет, Евросоюз обречен.
Мы с ним вышли из пивной. Идти после сарделек было трудно.
— Я должен показать тебе еврейское кладбище, — вдруг сказал он.
Оказывается, мы ужинали в опасной близости от еврейского кладбища.
Мы подошли к нему.
Была полночь.
У входа сидел какой-то старый человек.
— Сейчас мы спросим у этого старого еврея, зачем он живет, — сказал Петя.
Глупо, наверное, объяснять, что Петя сардельками в основном закусывал. Вернулся он озадаченный.
— Ты знаешь, румын оказался. Не знает, зачем живет.
— Ты его насчет Евросоюза спросил бы, раз уж так все совпало, — сказал я.
— А пойду, спрошу, — обрадовался Петя.
На этот раз его не было довольно долго.
— Ты знаешь, — торжественно сказал он, — у Евросоюза появился шанс. Молдавия отказывается в него вступать в ближайшее время. Решенный вопрос, — продолжил Петя. — Но разговор был непростой. Он же ни чешского, ни английского не знает.
— Петя, да ведь и ты вряд ли румынский знаешь.
— А-а, — говорит Петя, — да нет, мы же на русском говорили. Он такой румын из Молдавии. В общем, наш, русский.