Русские мужчины — люди сложные. Но есть у них одна совершенно типичная особенность: они делают вид, что женщин в их стране не существует. Мамочки — есть. Есть сестры и дочери. Есть даже Родина-мать, не говоря уже о вахтершах. Женщин нет. Любимых. Тех, которым и секс, и стихи, и нежный шепот в подъезде.
Уже можно не скрывать своих чувств к пиву, фракции «Яблоко» или лабрадору Кони. А вот публично признаться в особом отношении к близкому человеку с длинными ресничками — еще нельзя. Особенно если ты Главный.
Отец народов по-русски — это ведь почти бог. А у бога жены нет. Возможно, он где-то там ее прячет, скорее всего, что прячет, но показывать не спешит. Боится быть уязвимым. Это пусть буржуйские Главные держат своих первых леди под локотки, самостоятельно пытаются открыть над ними зонтики и по-мальчишечьи радостно сообщают ветеранам: «А вон там сидит моя жена!» А наши, со своей кагэбэшной выдержкой, на такие вольности не размениваются. У нас не мужики — гвозди. Старые солдаты, не знающие слов любви.
Был один, впрочем. Не стеснялся жены, перестроевец. А мы не стеснялись ему на это пенять. Ходили и ворчали: «Подкаблучник». Не привыкшие мы, чтобы женщину — за руку. При всех. Чтобы так открыто, на весь мир: «Люблю!» Царь называется.
То ли дело — сейчас. Стоять рядом и делать вид, что не знаком с этой, в юбке, — это по-нашему. Пример для всей нации. Сказать в новогоднем обращении, что этот праздник надо провести с родителями, детьми и друзьями, — самое то. Главное — ничего не сказать о любимых. Ни слова. Не было у нас секса и нет. Не было любви, и не надо.
И вертикаль власти, знаете ли, крепка. Житель самого маленького поселка городского, извиняюсь, типа ведет себя в полном соответствии с курсом партии. Особенно когда он окружен другими мужчинами. Тогда он считает все эти муси-пуси чем-то недостойным себя. (Он, надо признать, многое в окружающем мире считает недостойным себя.) И только дома перестает делать из этого проблему.
И тогда его снова можно чесать за ушком и кормить с рук. Заставить его поклясться, что все женщины на званом ужине были толстыми, что есть только одна, самая-самая, его возлюбленная, красавица и центр вселенной, на которую он не мог наглядеться. Иногда это даже неплохо. Потому что ты становишься единственной свидетельницей самых трогательных проявлений его чувств. Когда он кормит котенка и приговаривает: «Ешь, ешь, пузатый». Когда он, увидев первые шаги своего сына, морщит губы и вдруг выдыхает: «И-ы-ы-ы». Когда он по три раза пересматривает на видео «Король-лев» и усиленно моргает в том месте, где маленький Симба остается совсем один.
Ты обнимаешь его голову и сообщаешь прямо в темечко, что обожаешь своего «воробышка», «рыбку» и «солнышко». И он тоже как-то тебя называет и щекочет тебе пятки. Он даже спит, прижавшись к тебе, как в бомбежку. А потом он выходит из дома и принимает облик героя-одиночки. Он проявляет жесткость по отношению к себе и к окружающим, а все его товарищи считают это добродетелью. И, напротив, свои чувства — слабостью, которой не следует доверять.
Русский мужчина упорно делит мир на Ж и М и боится в своей вотчине (М) показать нежность к своей второй половинке. Боится быть «как баба». И этот страх делает его все более и более недоброжелательным и циничным. В конце концов ему становится трудно выразить свою симпатию, трудно показать кому-либо, что он действительно ценит или любит его. И в один прекрасный момент оказывается, что в стране нет ни одной настоящей истории любви. Кроме той, перестроечной. Которая в итоге оказалась самой искренней и светлой.
И совершенно непонятно, как с этим бороться. Как объяснить, что нуждаться в ком-то — это не слабость. Что публично, все 50 лет гордиться своей возлюбленной — это не значит быть ненормальным. Что быть человеком, а не Железным Дровосеком — это и есть мужество. Может, шантажировать: «Если ты не будешь проявлять ко мне внимание на людях, то я расскажу, что иногда ты меня называешь пупсиком»? А может, писать об этом статьи? Или послать письмо? «Господин президент, подайте пример своим бреющимся гражданам. Возьмите, пожалуйста, свою жену за руку».