КАК СЕБЯ ПОДАТЬ ПО-ФРАНЦУЗСКИ

Так сложилось, что представление о французском кино определяют не мужчины, а женщины. Габен, Делон или Бельмондо — лишь исключения, доказывающие правило. Французское кино — это империя, которой правят всегда несколько королев — Денев, Юппер, Аджани, Марсо... Что отличает Ардан от всех остальных? Как сказал Трентиньян, она производит впечатление женщины, которая может повести за собой в атаку. Так ли это, я попытался понять в ходе нашей беседы. Премьера «Каллас навсегда» стала поводом для нашего разговора

КАК СЕБЯ ПОДАТЬ ПО-ФРАНЦУЗСКИ

Чем Москва удивила меня в этот приезд? Хм... Пожалуй, рекламой. В Париже вы нигде не увидите рекламных растяжек. У вас же они на каждом шагу. Вся эта пестрота делает Москву похожей на восточный базар. Хотя это мне любить Россию не мешает. Правда, знаю я ее только из книг. Но жизнь реальная весьма отличается от книжной

— Ваша встреча с Дзеффирелли была случайностью?

— Да, ведь он планировал первоначально на роль Каллас настоящую певицу. А потом мне прислали сценарий, который мне понравился, и я согласилась к нему приехать, поговорить насчет этой роли.

— Вас что-то смущало в этом предложении?

— Ну конечно, имя. Все-таки это была не просто героиня, это была выдающаяся женщина. Хотя Дзеффирелли меня сразу успокоил.

— Успокоил чем?

— Хотя бы тем, что он снимал не настоящий автобиографический фильм про Марию Калойеропулу, такой постраничный — день за днем, а про любовь женщины-актрисы.

— Каким вам показался Дзеффирелли? Все-таки недавно ему исполнилось 80. Он все еще на плаву?

— На плаву? Конечно. Он же холерик! Невероятно обаятельный, темпераментный, взрывной.Он из всего делает красоту, даже из хаоса, который создает. Говорил, что я ему очень напомнила Каллас. Не внешне, нет. Внутренне. Все-таки он ее хорошо знал. Я даже думаю, что этот фильм — такая своеобразная попытка попросить прощения у нее. Ведь Дзеффирелли был одним из тех, кто общался с Каллас до самой ее смерти, кто не смог ей тогда помочь. Может быть, он думал это сделать сейчас. Попросить у нее таким образом прощения.

— Но в чем ее главная трагедия, как вы думаете? В потере голоса, в ее фантастических историях про солитеров, которых она якобы глотала, чтобы похудеть?

— Нет. Этот фильм не про ее истории толстения или похудения. Этот фильм о заблуждениях в любви. Что такое последняя любовь Каллас? История рокового заблуждения. История о том, как актриса спутала любовь на сцене с любовью в жизни. А это не одно и то же. Тот мальчик, ее поклонник, которого она встретила в конце своей жизни, был всего лишь ее поклонником, почитателем, но никак не самой любовью. А она бросилась к нему, отдала всю себя, не поняла, что он всего лишь поклонник, и потерпела фиаско.

— Но как вам, актрисе драматической, хотя и поющей, приходилось лавировать, чтобы сыграть гениальную певицу?

— Ну, во-первых, я не поющая. То есть я пою примерно так же, как это делают все люди, когда принимают ванну. А во-вторых, весь фокус заключался в том, что я, не поющая актриса, играла певицу, которая потеряла голос. Самое большое, до чего я могла дотянуться, стремясь быть похожей на Каллас, — это научиться дышать так, как дышала Каллас. Я прослушала сотни фонограмм, чтобы понять физиологию ее дыхания, и когда это поняла, я стала говорить, как Каллас. Дзеффирелли был моим экспертом во всем, что касалось природы этой женщины.

— Вы как-то специально худели для этой роли?

— А что, мне это было нужно? — Ардан рассмеялась и показала на свою фигуру. Она, то есть фигура, упакованная во что-то невероятно элегантное от Шанель, была очень стройной.

На роль Каллас Дзеффирелли думал пригласить настоящую греческую оперную певицу. Но когда его претендентка отказалась, он задумался о поиске драматической актрисы. В 1997 году Роман Поланский поставил для Фанни Ардан нашумевшую пьесу про Марию Каллас «Мастер-класс», высоко оцененную критиками. Ища исполнительницу на главную роль, Дзеффирелли не мог не услышать об успехе парижской постановки и решил посмотреть на Ардан. Сама идея пригласить ее показалась ему очень перспективной.

— Что бы вы могли сказать о работе с большими режиссерами? Актеры имеют меньше возможности высказываться на эту тему. Обычно это привилегия режиссеров — хвалить или бранить своих исполнителей.

— Знаете, я уже дошла до такой стадии, когда работа с любым крупным режиссером для меня разочарование. Видишь одно, в итоге получается совсем другое. Одного звонкого режиссерского имени мне мало. Я соглашаюсь сниматься только, когда прочитаю сценарий.

— А ваше собственное ощущение от своей работы после финального крика: «Снято!»

— Я всегда разочарована. Мне не нравится ничего из того, что я сделала. Мне кажется, что все следовало сыграть по-другому. Чем хорош театр, там можно, отыграв спектакль, сказать себе: «Ничего, завтра я сыграю лучше». В кино все происходит раз и навсегда.

— На моей памяти минимум четыре фильма, где вы играете аристократок. И фактически не играете, а живете. В ваших жилах течет кровь дворян?

— Мой отец был полковником, кавалеристом. И служил при дворе принца Монако. И до семнадцати лет я там жила и неоднократно виделась с принцессой Грейс. Естественно, это все влияло на меня.

Госпожа Ардан снова рассмеялась и взметнула вверх руки. Несмотря на всю естественность, в ней чувствовалось что-то «железное», «продуманное». Каждый жест выверен. Холодный расчет и знание своих слабых сторон.

— Кто из ваших партнеров произвел на вас самое большое впечатление?

— Жерар Депардье. Недавно я снова встретилась с ним на съемочной площадке. Он совсем не изменился. Наверное, он один из самых великих. К тому же, он из тех редких людей, в которых я абсолютно уверена.

— А в себе вы уверены?

— Не знаю... Могу лишь сказать, что люблю борьбу. Бороться надо всегда, иначе ничего не достигнешь. Но с другой стороны, я люблю плыть по течению. Это более безопасно.

Ардан смотрит на любого собеседника с любопытством и интересом. Это в ней еще заметил Трюффо. Я подумал, не является ли это одним из ее защитных свойств. Удивление, переходящее в интерес к собеседнику, заставляет того открываться. Фанни Ардан продолжила.

— Когда я читаю сценарий, я всегда ощущаю себя маленькой собачкой, которая ждет, что ей сейчас покажут. Я прихожу в восхищение, когда чужая фантазия может меня удивить.

— Вам не кажется, что женское удивление граничит с кокетством?

— В этом заключается сила женщины.

— А вы согласны с тем, что критики называют вас сильной? Это не оскорбляет вас как женщину?

— Оскорбляет? Это комплимент.

— А кокетство?

— Это тоже часть женской стратегии. Всего надо добиваться самой, особенно когда рядом никого нет.

— Значит, вы одиноки?

— Нет. У меня семья. И этого хватает. У меня три дочери, к которым я всегда возвращаюсь и которые помогают мне обо всем забыть.

Семья, дети, мужья — тайна Ардан. Известно лишь то, что дочерей три и что отцы их — люди разные. Самая знаменитая — Жозефин — от брака с Трюффо, длившегося всего три года, до самой смерти знаменитого кинорежиссера.

— У вас есть человек, о котором вы могли бы сказать: «Да, это главный человек моей жизни»?

— Затрудняюсь на это ответить.

— А Трюффо?

— Я ему невероятно благодарна. Ведь это он первый взял меня за руку и привел на съемочную площадку, где я, кстати, и встретилась с Депардье. Трюффо был невероятно упорен в достижении цели. Он был настоящим энтузиастом. А это качество я очень ценю в людях... Я стараюсь не помнить ничего плохо из того, что со мной было. А у меня были потери, но я всегда предпочитала двигаться вперед, а не смотреть назад.

— Вы провели ланч с Путиным. Какое впечатление он о себе оставил?

— О, нас окружали очень много людей, чтобы я могла составить о нем свое впечатление. Но он показался мне очень энергетическим человеком, с такими умными глазами.

— Актеры такие вещи сразу замечают, он — в хорошем смысле — актер?

— Каждый политик должен быть немного актером.

— А кино любит, как вам показалось?

— Покажите мне человека, который не любит кино!

Дмитрий МИНЧЕНОК