Недавно в редакцию пришел человек и сообщил, что, по его многолетним наблюдениям, в Москве сформировалась новая мафия: собачья. Речь идет не о хозяевах — о самих собаках.
БРОДЯЧАЯ СОБАКА
Эта мафия уже контролирует отдельные районы Москвы (как то: пустыри, парки, отдельно стоящие здания) и облагает местное население данью, проводя свой собачий рэкет — без «подношения» в виде продуктов и костей и без выражения знаков почтения к новой мафии по этим маршрутам в определенное время уже не пройдешь. Главарями новой ОПГ являются породистые собаки или их метисы, которые оказались без хозяев. С их умом и пониманием человеческой природы и психологии, с их уже почти «нашими» характерами такие вещи, как манипуляция большими собачьими коллективами, установление своих законов и контроль над городской территорией, плевое дело.
Шутки шутками, а буквально на днях хулиган-ротвейлер укусил сотрудницу нашей редакции. Вместо работы человек был вынужден срочно ехать в поликлинику. И таких случаев масса.
Установление твердых и понятных всем «собачьих» законов и правил в городе и в стране — один из четких критериев цивилизованности. Не всем владельцам собак они нравятся (Ростропович, говорят, полгода ходил в Англии на свидания в собачий изолятор к своему псу, вывезенному из России, пока того проверяли), но они нужны. С этим никто не спорит. Но вот что мне интересно: и с собаками-беспризорниками, и с собачьим законодательством, и даже с собачьей благотворительностью ситуация очень похожа на человеческую. Почему, например, многие люди (в том числе самые знаменитые) так жалеют собак, что готовы отдавать им время, ставить им памятники, организовывать приюты? Почему эта боль для них чуть ли не главная в их эмоциональном спектре? Напрашивается вопрос: не лучше ли направить эту душевную энергию на защиту детей, стариков?
Парадокс, но в этом парадоксе есть что-то очень правильное. Бескорыстные и беззащитные собаки (именно так, несмотря на печальные исключения из правил), как четвероногие посланцы откуда-то свыше, указывают нам путь, в котором надо двигаться. К великодушию. К умиленному удивлению жизнью. За это я и уважаю всех собак, и люблю на них смотреть, хотя, увы, так уж сложилось с детства, боюсь. Панически боюсь, и сердце прыгает, и мурашки по коже в темноте, если встречу какую-то страшную, огромную. И собака поэтому у меня, наверное, маленькая, беззащитная, нервная. Но красивая.
Мы в «Огоньке» открываем рубрику, которая будет называться, как поэтическое кабаре в 20-е годы, «Бродячая собака» — о домашних животных, чья жизнь неразрывно связана с историей русской культуры. В том числе о собаках знаменитых людей. Мы сделаем их известными. Мы приблизим собачий пиар к человеческому, пусть и посмертно. Но дело не в этом. Дело в том, что собака — это все-таки послание. Оно говорит нам о том, кто мы и какие мы. Надо это послание внимательно прочитать. А если непонятно — еще и еще раз. Оно ведь нам адресовано. И я бы не стал уточнять адрес отправителя — слишком уж это серьезно.
Борис МИНАЕВ