ВОСТОК СНОВА В МОДЕ

ВОСТОК СНОВА В МОДЕ

Восточная культура всегда притягивала европейцев. Западной структуре жизни, построенной на логике, рационализме, переходящем в потребительство, она во все времена противопоставлялась как нечто цельное, постигаемое скорее на уровне восприятия и чувств, чем на уровне разума. Считалось, что если восточный человек может освоить европейское сознание, то восточный менталитет настолько тонок и гибок, уходит корнями в такую глубокую древность, что для его принятия нужно перестраивать свое мышление. А вернее, настраивать душу. Культурное наследие Таджикистана настолько огромно и многогранно, что исследователям еще предстоит подробное изучение всех его аспектов. В последние годы, несмотря на нестабильность и военное время, таджикские искусствоведы, исследователи и просто любители ни на минуту не прекращали свои научные работы. Одним из таких ученых является Мукаддима Ашрафи. Она стала первым в Таджикистане доктором наук в области изобразительного искусства. Сегодня преподает в Технологическом университете историю искусств, историю костюма, современную моду...

Дом Мукаддимы Ашрафи и ее мужа Камола Садриддиновича Айни похож на нетронутый кусочек какой-то прошлой жизни. Сохранилась какая-то то ли дворянская, то ли профессорская атмосфера. Потом, наконец, удалось правильно подобрать слово — атмосфера интеллигентности. Приглашенные в этот дом, мы с первой же минуты осознали, что пришли именно к востоковедам. Все, даже старинный ковер на стене, говорило об этом.

— А, это знаменитый ковер, — улыбается Мукаддима. — У моих родителей была студенческая свадьба. Отец тогда еще не был известным композитором, и денег на дорогой подарок невесте, естественно, не было. А когда родилась я, он захотел сделать маме такой подарок. Но средств на новый ковер все еще не хватало, поэтому он пошел в комиссионку и купил этот. Позже оказалось, что ковер этот XVIII века и подобный есть только в Эрмитаже.

Всю жизнь Мукаддима была таинственным образом связана с какими-то изящными предметами былого. И сейчас занимается не менее изысканным занятием — изучением средневековых миниатюр.

Древние персидско-таджикские миниатюры — это зеркала, отразившие в свое время сложный и многообразный уклад жизни предков. По ним, как по книгам, можно изучать старинную живопись, одежду и убранство того времени, интерьеры домов, архитектуру, садово-парковое искусство. Так как средневековые миниатюристы (Шираза, Казвина, Мешхеда, Тебриза) прописывали свои произведения очень детально и подробно, сегодня можно собрать обширный исторический материал. Самая ранняя находка датируется концом XII века — это миниатюры дворца Гуль Шаха.

Таджикское средневековье растянулось с XII до начала XIX века. Его окончание знаменуется небывалым интересом Запада к культуре Востока. Тогда по-настоящему были открыты для всего человечества многие поэты, мыслители, ученые, философы. Это был новый мир для европейского искусства. Широкой публике, например, неизвестно, что знаменитый французский импрессионизм родился тоже благодаря знакомству с искусством Востока.

— Мукаддима Мухтаровна, сейчас снова ощущается повышенный интерес к восточной культуре. Научные конференции, съезды, доклады... Это только мое впечатление или на самом деле так?

— Запад и впрямь сейчас вновь повернулся лицом к Востоку. Восток стал популярен. Недавно я вернулась с конференции, которая была посвящена культуре Ирана, где делала доклад на тему средневековой живописи. Эта конференция проходила в Вашингтоне. Потом ездила в Берлин на презентацию книги «Ислам — искусство и архитектура». В сентябре в Вене прошла конференция по Средней Азии.

— Ваша профессия все же очень специфична — архивы, документы, хранилища... Расскажите, пожалуйста, где вы берете материал для исследований?

— Археологи по-прежнему ведут раскопки, а мы на этом материале пишем свои научные работы. В период с 1990-го по 1991 год я получила грант Гарвардского университета на исследования американских фондов. Это основное место хранения рукописей Средней Азии и Ирана. Огромные хранилища находятся в музеях и библиотеках. Мне удалось найти неизвестные миниатюры. Они были охарактеризованы мною как самаркандские миниатюры XVII века.

— Как же таджикские миниатюры попали в Гарвард? Как вообще средневековые книги попадают в Америку?

— Это очень интересная область. До XVIII века книги попадали туда в основном в виде посольских даров правителям. А с конца XIX века, когда начался огромный интерес к Востоку, возникло повышенное внимание и к нашей миниатюре. Тогда же начинается коллекционирование. Крупнейшие магнаты, богачи начинают собирать книги.

— Они уже тогда были дорогими?

— Ну конечно, это же продавалось на аукционах. Первыми знаменитыми коллекционерами восточных древностей стали Ротшильд, Гудвин Кьян и Вевер. Вевер, известный французский богач, был коллекционером и искусствоведом. Он собирал восточные рукописи с миниатюрами и в 1912 году представил свою коллекцию публике, сделав огромную выставку в Париже и Лондоне. А потом, после его смерти, где-то в 30-х годах, все следы этого уникального собрания древностей были потеряны, никто не знал, куда делась коллекция. Думали, что наследники потихонечку ее продали в частные руки. И только в начале 90-х было объявлено, что эту коллекцию закупил музей Саг Лер в Вашингтоне.

Вот так, подобно коллекциям картин собирались и целые коллекции творений мастеров миниатюры Востока. Потом они постепенно стали перетекать туда, где было больше денег, — на Запад. Сейчас самые богатые коллекции представлены в Британской библиотеке, потом идут Парижская, Венская, Берлинская. В Европе нет города, где бы не хранилась хотя бы одна рукопись.

— А в России?

— А в России есть замечательная коллекция в Петербурге в Публичной библиотеке и в библиотеке Института Востока.

К Востоку сейчас огромный интерес, а к искусству Востока очень бережное отношение. Так как люди, слава Богу, понимают, что это богатство принадлежит уже всему человечеству.

Елена ЛИПОВАЯ