К визиту флагмана Балтийского флота эсминца «НАСТОЙЧИВЫЙ» к польским друзьям по НАТО
НУ, ВАСЯ, ТЫ БАЛТФЛОТ!
Корабль — сложнейшее из сооружений. По-моему, ни один даже из ходящих на нем толком не знает, что на нем есть и для чего нужны все эти штуковины. А все механизмы корабля, как я выяснил, требуют непрерывного движения или какого иного действия. Иначе может начаться самораспад. Вот, говорят, поставь корабль у стенки и не трогай его — через пару лет он и сам потонет. А взнуздывай его в хвост и в гриву, он и двадцать лет проплавает, а может, даже и больше.
Наш эсминец: ни мал ни велик — полторы сотни метров в длину, чуть больше полутора десятков метров в ширину — ну, не «Титаник», и все тут. Но, говорят, по вооружению нет ему равных. Как развернет все свои стволы да бабахнет — мало не покажется. Какой-нибудь американец рисует корабль и говорит: здесь будет моя каюта, здесь бар, здесь бассейн, здесь музыкальный салон, а на оставшееся место ставьте свои пушки. У нас посерьезнее: вот корабль, а вот пушки-пушки-пушки-пушки... Все остальное — между ними. Говорят, когда одному флотскому чину в очередной раз наступили на эту мозоль, он взревел: «Они кататься на своих кораблях ходят, а мы — воевать!..»
Корабль наш шел-шел (часа три, а то и четыре чистого ходу) да и пришел. Вот и Польша, Гдыня.
Богдан Курел, помощник командира 3-й флотилии ВМС Польши, по моим представлениям классный мужик, натовец по существующему положению вещей, иными словами говоря, не совсем приятель. Так вот он совсем не хочет воевать. Наши моряки эту мысль подхватили, мол, они тоже не хотят воевать. Подходя рационально, я предложил немедленно тех и других уволить: а на черта нужен военный флот, который не хочет воевать? Не знаю, понравилось ли им это предложение, но они быстро перешли на мирные темы: что почем и велика ли доходность службы пана. Оказалось, что он вовсе не богач, но арифмометры, установленные в наших черепках, подсчитали: если учесть коэффициент дороговизны жизни в Польше и коэффициент в разнице зарплат, то оказывается, что пан просто дурит голову, говоря, что он не богат. Ну так уж всегда в жизни: кому суп жидок, кому жемчуг мелок. Скажем, шесть долларов суточных офицеру с хорошими погонами и 60 центов матросу на дороге тоже не валяются. И любой наш моряк подтвердил бы — еще как не валяются...
На борту мы покорешились с коллегой, морским волком из «Калининградской правды». Так вот с ним и завелись о флоте: падает престижность морской службы или, ну не растет, так хотя бы стоит на месте? Мои далеко не оптимистичные догадки подтверждают и разговоры с офицерами — мало причин нос задирать, и с матросами — как-то не натолкнулся ни на одного желающего остаться на сверхсрочную службу.
— А вот мы первого попавшего спросим. Вот его хотя бы: вы гордитесь флотом?
Первым оказался старший мичман лет сорока пяти с хорошим суховатым лицом, похоже, из людей, которые не любят слишком много говорить.
— А как же не гордиться!
— А вот мыла нет...
— Юра, не передергивай.
— Мыла действительно нет. Сто грамм дают на месяц. Это плохо. И кормили лучше. Завтрак, бывало, съешь, он как обед сейчас.
— А раньше, это когда? Вы давно на флоте?
— Давно. После срочной я работал сантехником. У меня бригада была, правда, все зеки. Но хорошие. И зарабатывали много.
— Ну а потом? Почему пошли снова служить? Жить негде, жена бросила, запил?
— Нет, жена не бросила, и не пил, и квартира была. А вот потянуло. Мы там, внизу, работаем у котлов. Одну трубу надо было выбить — ремонтники никак, а мы выбили. Сейчас на ремонт деньги-то не больно. Так мы научились даже трубы гнуть. В общем, все можем обеспечить... Я вам вот что скажу, — он понизил голос. — Только это вот, вы не думайте... Лежу как-то с женой, ну, после этого, ну понимаете... Она и говорит: «Ну о чем только ты, Вася, думаешь?» — «О чем? О тебе, конечно...» — «Ой, не ври... Я ж вижу». — «Хочешь, честно скажу? Я вот подумал: если трубу на 210 убрать, вместо четырех отверстий сделать шесть, фланец тоже заменить...» — «Ну, Вася, ты фанат...»
Тут, как говорится, ни прибавить и ни убавить.
Когда уже сходили с корабля, старший мичман принес объемную пачку снимков: больше море — в шторм, в штиль, в солнце — всякое. Парочку снимков я отобрал для себя, а на обороте отметил автора: Ярыныч Василий Михайлович, старший мичман, старшина котельной команды. «Только это... Обо мне не надо...» — «Ну, Михалыч, если не о вас, так о ком же?»
|