Про автостоп все слышали. Это увлечение пришло к нам с Запада. Зато авиастоп родился в России. Причем совсем недавно. Интересно, завоюет ли он мир? Или такое возможно только в России — взять и слетать на Камчатку на попутных самолетах? Без всякой «Фанты», между прочим. С одним только пивом...
«И МАКС ТОРМОЗНУЛ САМОЛЕТ...»
«Нам нужен мир! Желательно весь»
Лозунг коммунистов и авиастопщиков
«Н аша команда из трех человек занялась поиском борта в нужную сторону — на Дальний Восток. Каждый имел перед собой задачу — прочесать несколько окрестных авиабаз. За пару дней пришлось намотать не одну сотню километров по родной Ленинградской области.
...Нужный борт уходит завтра. Из-под Москвы. Времени нет. Через 60 минут (мы в разных концах города) все должны быть на выезде из Петербурга в полной экипировке, но никто никого не ждет — скорее всего увидимся по дороге в Москву или на контрольном пункте встречи у военного аэропорта.
Через 10 часов прискакали на попутках в Москву. Кажется, успели... И даже более чем: вылет перенесли на завтра. Палатки поставили прямо за колючей проволокой и тут же заснули под рев взлетающих самолетов.
Наутро командир «нашего» «Ил-76» заявил: «Мужики, мне изменили задание»... В общем, борт ушел без нас в другое место. Несколько дней живем в палатках у проволоки. Ждем-с...»
«...Длинный разбег, и, завалившись на крыло, попутный «грузовик» по спирали набирает высоту. Когда нам надоело торчать у иллюминаторов, устроили на грузовом люке из мешков муки и термоизолирующих ковриков лежбище, скромно попросив командира не открывать люк в полете. На что он серьезно ответил:
— Не волнуйтесь, я вам перед этим включу сигнал «приготовиться к прыжку»!
С летными шутками мы потом еще не раз столкнемся...
Болтанка, болтанка, болтанка... Касание бетонки, пробег, реверс... Нас забирает автобус и везет по ночному совершенно безлюдному, сырому и неуютному Омску. Мы не хотим искать гостиницу и ставим палатку под мостом, перебравшись вброд на островок мостовой опоры. Иртыш — прохладная река...
Следующий день полностью в нашем распоряжении. Гуляем по городу, дегустируем родную «Балтику №3». Очень хочется помыться. Но, как назло, в данном регионе все бани простаивают по причине отключенной горячей воды. Я вдруг вспоминаю, кто тут начальник, и даю указание: «Знакомиться только с девушками из районов, где есть горячая вода... Задачу поняли? Выполняйте...»
Под вечер вымытые и телесно отдохнувшие приезжаем на место, откуда нас должен забрать автобус в аэропорт. Делимся впечатлениями. Омские девушки не испорчены цивилизацией. Мягкие, душевные...
Ночь прошла в аэропорту в ожидании вылета. Под утро я проснулся всеми брошенный в хвосте самолета и увидел почти пустой штурмовой рюкзак с исчезнувшим НЗ! Пошел искать своих «головорезов». Обнаружить их было нетрудно — они стояли на крыле самолета вместе с командиром и двумя полуобнаженными женщинами. Пели что-то патриотическое. Мне тут же протянули бутылку пива. Открыв ее, я спросил хмельного командира: «А вдруг сейчас дадут вылет?»
— От пива летно-технические характеристики самолета не меняются! — икнув, обнадежил воздушный волк.
Пивная пробка укатилась по крылу и попала в щель элерона. Чтобы ее вытащить, пришлось ползти на край крыла по-пластунски».
«На следующее утро влезли в самолет пораньше. На взлете услышали:
— Уважаемые пассажиры! Вас приветствует командир корабля Караваев на борту самолета Министерства обороны. Наш самолет совершает полет по маршруту Омск — Тикси...
При этих словах лица у нас вытянулись: в Тикси мы не собирались, нам в другое место надо... Пилот просто решил не расставаться с приглянувшейся компанией.
— Температура в городе Тикси плюс шесть градусов, — сообщил командир.
Стали обреченно подсчитывать количество теплых вещей и менять шорты на полартековые штаны.
После посадки в открытую дверь самолета забрался пограничник со сломанной рукой:
— Приготовьте документы для нахождения в погранзоне!
Пограничнику в здоровую руку впихнули дыню и аккуратно, аккуратно, чтобы не сломать человеку ногу, выпихнули на землю».
«...По предварительным прогнозам в Тикси нам придется провести трое суток: мы попали на 18 августа — День авиации да плюс пара выходных. Все пьяные, никто никуда не летит. Придется вплотную заняться Тикси...
В военном городке Тикси-3 замполит, ой, пардон, военный психолог местной военной части любезно выдал нам ключи от трехкомнатной квартиры — здесь нет проблем с жилплощадью. Город стоит наполовину пустой.
При въезде в Тикси на двухсотметровой сопке железными ржавыми бочками выставлено: «70 лет Октября». В самом Тикси также чудовищная плотность советских лозунгов на один квадратный метр. Как вам такой: «Советы — органы подлинного народовластия»? Севморпуть умирает, а с ним и Тикси, задуманный как его перевалочный путь. Сегодня в Тикси остаются только метеорологи и военные.
Местному пейзажу очень подходит выражение «сумеречная зона» — серое небо тусклого полярного дня, серая потрескавшаяся штукатурка стандартных четырехэтажек. Дома стоят на бетонных столбах, забитых в вечную мерзлоту. Пешеходные дорожки большей частью проходят по теплотрассам — трубопроводам, засыпанным опилками и оббитым выцветшими серыми досками. Все это усугубляется полным отсутствием привычной растительности — только серо-зеленый мох, грибы и колючий холодный ветер с Ледовитого океана.
...Быстро посмотрели город и пошли в «пригород». Тундра чавкала под ногами. Через несколько километров увидели скалу, окруженную волнами, которую с берегом соединяет бревенчатый настил. Человек в ватнике, греющийся у костра, еще издалека заметил нас и замахал руками:
— Чайку не хотите, милые люди?
Дядя Ваня оказался местным робинзоном-добровольцем. В Тикси он ходил только за пенсией или купить что-то самое необходимое (водку). Основной рацион составляли рыба, грибы и испеченный им же самим хлеб. Главным и единственным строением острова была баня, она же дом. «Все зависит от того как натопить».
«...Сегодня попутный военный самолет идет на восток. Идем с ним... Медленно закрываются створки грузового люка. Прощай, Тикси!
Промежуточная посадка на Чукотке. Тундра смотрит на нас двумя снежными нетающими круглый год пятнами снега на сопке. Это Анадырь. Если быть точным, аэродром располагается в поселке Угольные Копи. От Анадыря его отделяет залив.
— Мне изменили задание: вместо Камчатки иду на Сахалин, поехали с нами, — предлагает командир самолета.
— Уж лучше вы с нами, — отшучиваюсь я.
В ближайшие дни «попутки» в нашем направлении не ожидались, и нас повезли в казарму возле самолетного кладбища, на котором особо выделялись останки «Ил-76», заваленного порывом ветра на взлете. Не по погоде взлетал. Бывает.
Вечером пошли погулять. Луч моего фонаря высветил в окрестном ручейке лосося. Еще один, еще, боже да сколько их тут! Через несколько минут мы уже ловили руками рыбу, стоя по колено в ледяной воде. На следующий день сгребали в охапки растущие в немереных количествах подберезовики и что-то еще (здесь ядовитых грибов нет). Сварили рыбу с грибами. Поев горячего, переходим к десерту — вокруг тонны голубики и морошки.
Попытки прозвониться в Питер не увенчались успехом, пришлось связываться по компьютерным сетям. Нам порекомендовали одного «хакера», но нас от него отделяет Анадырский залив — три километра ледяной воды. Решили заняться гидростопом. Паром, вокруг которого постоянно фыркают выныривающие нерпы, борясь с течением, причаливает к молу Анадыря. Здесь, на улице Ленина, где-то обитает компьютерщик. А вот и памятник Ленину — местный скульптор не оставил никаких надежд на нечукотское происхождение вождя.
Компьютерщика мы, похоже, вытащили из чьих-то теплых объятий. Несмотря на это, он был чрезвычайно рад увидеть коллег из Питера. Я тоже: три недели не видел компьютера. На радостях отправил своих архаровцев за пивом и женщинами, а сам пока занялся делом...»
«Командир «Ан-12» с тигром на фюзеляже, проверив документы, сказал, что мы будем кстати — сойдем для центровки. И действительно, нас перед разбегом попросили из гермокабины перейти в хвост самолета.
Под нами ощутимо менялся рельеф — невысокие сопки превращались в заснеженные пики. Трасса проходила точно над Кроноцким заповедником и Долиной гейзеров. Кроноцкое озеро, молодые вулканчики, незамерзающее озеро в кратере, окруженное льдом и снегом. Красиво-то как! Пожалуй, надо заняться парашютной подготовкой и тогда можно будет выходить там, где нужно, а не только там, где есть взлетно-посадочная полоса. Сюда же мы можем вернуться, только дней двадцать топая пешком от Петропавловска-Камчатского.
Вот уже нас встречают три брата-вулкана: Авачинская Сопка, Ключевская и Корякская. Заложив рядом с ними вираж, пошли на посадку. Я, надев наушники переговорного устройства, слушаю, как работает экипаж и диспетчерские службы. Промазали с первого захода мимо взлетно-посадочной полосы. В эфире мат-перемат. Уйдя на второй круг, командир кричит штурману:
— Топлива хватит?
— Хватит, хватит, до х... у нас еще топлива! А если не хватит, то совсем чуть-чуть. Должны, короче, сесть, по идее...»
«Камчатские вечера проходили за дегустациями пива с красной икрой. «Опять икра!» — тоскливо цитировал товарища Сухова Джедай. Местные жители называют горбушу и кету саранчой. Нам показали, как делается знаменитая «трехминутка». Свежая икра заливается горячим насыщенным солью раствором, выдерживается три минуты, и все — можно есть.
Решили прокатиться по окрестностям автостопом. Автостоп на Камчатке имеет одну особенность — большая часть машин с правым рулем, поэтому пассажир играет роль впередсмотрящего, говорит, можно обгонять или не успеваем.
...Сегодня уходит военно-транспортный «Ильюшин» на Москву. Точнее, в Тверь, но это практически одно и то же, всего более 150 километров разницы. Летим очень-очень долго. Вроде по времени пора уже сесть...
Вдруг оживает громкоговорящая система: «Всем спуститься на нижнюю палубу, принять фиксированные позы».
Экипаж начинает доставать с полок толстые тома инструкций, читают, что делать в аварийной ситуации. До этого только мы этими томами интересовались от нечего делать. Похоже, что-то серьезное...
Мимо проходит борттехник:
— Шасси, похоже, взорвалось. Сейчас будем кататься над запасным аэродромом, пока снизу будут смотреть, что там у нас. Запасные выходы, кстати, вон там. Рампа открывается так. Если что, то в хвостовой части вы отвечаете за эвакуацию народа.
Мы расписываем последовательно действия каждого из нас: кто выламывает люк по какой стороне борта, кто выбрасывает канат, кто организует пассажиров к выходу. Самое интересное в этой ситуации — проверять, чтобы на женщинах не было нейлоновых чулок. В чулках при пожаре ожог на степень выше: капрон горит и плавится. Осознавая себя спасителем, помогаю симпатичной девушке снимать чулки.
Народ процентов на 80 — жены и дети офицеров, вывозимые в отпуск. Так, детишки один за другим начинают кричать. Только без паники! Нет ли у кого еще чулок? Я помогу...
Самолет закладывает вираж и почти уже касается ВПП, но в последний момент уходит на второй круг. И так целый час. Нас колбасят между небом и землей. Кто-то не выдерживает, у него выворачивает содержимое желудка.
Наконец вот оно, долгожданное касание. А с шасси действительно не все ладно, самолет ощутимо тащит в сторону. Лишь бы сейчас, во время пробега, не развернуло. Остановились!.. Мы открываем рампу и постепенно выводим народ, многие тут же в изнеможении садятся на зеленую травку. Вокруг толпятся пожарники и МЧС. Только сейчас я замечаю, что вся полоса заставлена пожарными машинами и «скорыми». Тут же прибежал шустрый журналист с видеокамерой.
Ну вот, мы уже практически дома...»
«Лежу в родной питерской ванной, под огромным слоем пены, слушаю музыку, которая прерывается новостями:
«...Сегодня в окрестностях Твери произвел аварийную посадку военно-транспортный самолет «Ил-76». Одно из шасси взорвалось прямо в полете. На борту самолета находились 70 десантников из Петропавловска-Камчатского. Никто не пострадал благодаря мастерству пилотов».
Что он мне будет рассказывать! Десантников там было только трое...»
Филипп ЛЕОНТЬЕВ
|