Итак, бывалый турист, которому надоели обычные экскурсионные маршруты, по договору с гидом или самолично отделяется от общей группы и растворяется среди местных жителей
ЗАБЕГ В ШИРИНУ
Бывалые туристы — народ капризный, вечно чем-то недовольный и несознательный. Этим ненасытным вампирам, видевшим уже все на свете, побывавшим в тех местах, названий которых не знает даже Юрий Сенкевич, все мало. Им экстремальщины подавай.
Что ж, пожалуйте. Старые, вдоль и поперек исхоженные пути еще могут удивить, ограбить или даже убить. Ведь, как гласит старая охотничья мудрость, места знать надо.
Итак, бывалый турист, которому надоели обычные экскурсионные маршруты, по договору с гидом или самолично отделяется от общей группы и растворяется среди местных жителей. Хотя нет, для начала ему надо правильно выбрать страну. Дело в том, что есть такие страны, как, к примеру, Испания или Дания, где вся жизнь по традиции проходит ночью. Или Мальта, где, по слухам, на ночь не запирают двери домов. Не от кого, разве что пьяный русский турист забредет ненароком. В таких местах приключения на свою голову найти проблематично.
То ли дело крупные мировые центры, как Нью-Йорк, Лондон или Амстердам. Здесь убить могут не за кошелек с кредитными карточками, а за поношенную куртку или рваные штаны. Но согласитесь — обидно умирать из-за таких пустяков, поэтому идти на подобный риск следует осознанно, ради кайфа. Попав в чужой, сочащийся враждебностью район, следует идти медленной вызывающей походкой, злобно глядя на прохожих и ругаясь на большинстве мировых языков сразу. Если по прошествии нескольких минут с вами еще ничего не случилось — значит, вы зашли не в тот район.
Вот, к примеру, нью-йоркский Гарлем. Ночью туда боятся заезжать даже бесстрашные русские таксисты на своих «желтых дьяволах». А если какой-то бедолага подбирает негра, который называет маршрутом назначения Манхэттен и какую-нибудь улицу между 110-й и 170-й, то ему остается только одно — молиться. Днем вас, даже с внешностью Джона Малковича, отвезут куда угодно, но ночью: «Эй, мистер, только не Гарлем». В темное время суток большинство водителей начинает работать по правилу: только белые пассажиры и только в благополучные районы. К тому же ни один здравомыслящий и добропорядочный человек просто не сунется в это проклятое место. Появление белого в сердце Гарлема сразу расценивается как провокация и вызывает соответствующую реакцию, даже без желания ограбить, убить или изнасиловать. Были случаи, когда люди с иным цветом кожи попадали с помощью знакомых черных в этот квартал, к примеру на джазовые сейшны (а согласитесь, как здорово послушать джаз в самом Гарлеме), но и они не чувствовали себя в полной безопасности, пока манхэттенские трущобы не оставались далеко позади. Самые опасные места квартала — большинство улиц выше 130-й и еще, пожалуй, пуэрториканский Эль-Баррио.
Не менее известный лондонский чернокожий квартал Брикстон может показаться по сравнению с Гарлемом тишайшим уголком. Впрочем, очередного искателя приключений здесь тоже могут ограбить или избить. Но это стоит того, чтобы пройтись по грязной улице с лужами из помоев и вежливо раскланяться с ее колоритными обитателями. Дело в том, что Брикстон пользуется дурной славой скорее по привычке: он был центром расовых бунтов конца 70-х. «Что ты сделаешь, когда за тобой придут? Выйдешь с руками за головой или с оружием в руках?» И не забудьте про потрясающее смешение черной и белой культур, про грязные бары, музыкальные магазинчики с фанком, с хип-хопом и шумные ямайские базарчики. Белые чувствуют себя здесь национальным меньшинством.
Совсем не то в Амстердаме, в квартале красных фонарей. Там чисто и на первый взгляд безопасно, но где есть ночные бабочки, есть и все остальное. Надо только поискать. Или достать фотоаппарат, можно — муляж фотоаппарата. Вот чего на освещенных красным светом улицах не любят: за съемку в таком квартале, даже если вы снимали цветочки на соседней клумбе, могут побить или забросать камнями.
Наконец, для тех, кого тянет на экзотику, гостеприимно раскроют объятия такие тихие и спокойные районы, как латиноамериканские фавелы, «Город Свободы» в Майами и южноафриканские тауншипы.
Когда кто-то впервые едет в Майами, о том, что там может быть опасно, ему ничего не известно. Уже по прилете счастливому туристу выдают книжечку с правилами поведения, по которой и можно составить впечатление о том, что его ждет. Так, говорят, что черное население Майами доживает в среднем до 30 лет. После этого возрастного порога смертность резко возрастает, причем не по естественным причинам. Также в «Городе Свободы» ежегодно расстается с жизнью некоторое количество туристов. Взятую напрокат машину там могут просто расстрелять, вместе с вами за компанию. Хотя в каком-нибудь тауншипе при Йоханнесбурге в Африке этим никого не удивишь. Все просто: любой белый, появившийся в таком городе-спутнике без чернокожего проводника, проживет недолго. Если вообще сколько-нибудь проживет.
И уж совсем весело можно провести время в сердце Рио-де-Жанейро, там, где по легенде жили «генералы песчаных карьеров», в бедных районах города на склонах гор — фавелах. Узкие улочки, сточные канавы, нечистоты, вонь, мошкара и никаких белых штанов. Грязные бездомные дети, торгующие наркотиками, набрасывающиеся на туристов и погибающие во время полицейских облав. Дома там похожи на пчелиные улья, сделанные из фанерных щитов с надписью «Кока-Кола». У их обитателей свои школы, банки, порядки и правила поведения. Путешествовать по фавелам, а «фавела» переводится как быстро распускающийся ярко-желтый цветок, к сожалению, довольно безопасно, и у вас есть одна-единственная возможность нажить себе очередное приключение — заблудиться.
Вижу, вижу, как загорелись глаза матерых туристов. В любом незнакомом городе их может поджидать опасность. Именно здесь, среди грязи и смрада, чувства страха и постоянного, почти физического ощущения опасности можно найти такие удивительно красивые вещи, как знаменитые нью-йоркские горгульи, охраняющие здания от злых духов, или наткнуться, наконец, на пресловутый амстердамский красный фонарь. Дело за небольшим, сделать всего один шаг, но не вперед, не прямо, а в сторону. От исхоженных троп и от скуки жизни.
Кирилл ЖУРЕНКОВ
В материале использованы фотографии из архива «ОГОНЬКА»