Властительница Неба возникла из тьмы зимнего вечера в окне пролетающей мимо автомашины. Катя встретилась с ней взглядом и остолбенела — боялась спугнуть это видение: женщину с загадочным взглядом, в чудных одеждах, державшую в одной руке хрустальный полумесяц, в другой — серебряную луну. И крикнула таксисту: «Поезжайте обратно!»
А Коломбина — прабабушка Барби.
Так утверждает художница Катя Маньшавина
Вернувшись в мастерскую, она зажгла свет и, оглядев своих кукол, выбрала место для Властительницы Неба — между Шаманом и Маленьким Муком. И, взяв белоснежный кусок пластика, принялась разминать его...
Ночь была на исходе, когда Катя закончила ювелирную шлифовку. Лишь после нее на лице куклы отразится душа. Впрочем, нет — до этого еще далеко. Глаза откроются в последний момент...
— В детстве у меня была поролоновая собачка Бурка. Я с ней не расставалась даже ночью. Когда она состарилась и умерла — попросту была выброшена на помойку, мне подарили такую же — Бурку Вторую. Но я уже не могла с ней играть... Мною много занималась бабушка, мы с ней были два сапога — пара. Бывало, на даче она приносила рано утром какую-нибудь корягу, красила ее зеленой краской и, когда я просыпалась, говорила, что, дескать, ходила утром на речку, и ее схватил за ногу вот этот крокодил. И я — видя, что передо мной раскрашенная коряга, в душе надеялась: а вдруг и вправду этот крокодил — настоящий. А кукол я не любила. А потом мама сшила мне пару тряпочных мышек. И мы с подружкой стали играть в них — так, что доходили до сумасшествия: переносились, к примеру, во времена Моцарта, делали своим мышкам из ваты парики, шили кринолины, бальные платья, заставляли их музицировать... Тогда же, лет с одиннадцати, началась пора моего «взросления» — я стала предпочитать играм в куклы рисование и шитье.
— Это драма?
— Конечно. Только что играла в мышек — и вот уже учусь в художественной школе. Затем Московское художественное училище памяти 1905 года. Потом ВГИК, отделение анимации... Именно там Катя поняла, в чем секрет настоящей куклы: она не должна двигаться! Предметный мир в динамике с куклами-актерами расколдовывает их. В кукольных мультфильмах персонажи напоминают ожившую мебель.
Катя Маньшавина ушла из мультипликации вдвоем с куклой — первой и единственной в своем роде. Столь же уникальны и все другие. Так работают в мире около двухсот мастеров, а в России — одна Катя.
В иконном киоте среди сухих трав и цветов стоят три боярышни в кокошниках, мерцающих перламутром, в сарафанах до пят, расцвеченных красками северного сияния... С этими тремя красавицами Катя вступала на свой нетоптанный путь. Будучи сама — как пушкинская Татьяна — русская душою (и лицом и характером), не могла не придать этим куклам свои черты: как сестры, каждая по-своему, они похожи на Катю.
Так же, как и двое братьев-близнецов Оле-Лукойе.
— Я много думала о том, что Оле-Лукойе, как все волшебники, страшно одинок — ни родни, ни друзей, — говорит Катя. — И сделала двух Оле. А потом однажды во сне мне привиделась их сестра...
— Она тоже здесь?
— Вон — в паре со своим рыцарем Белым Шаманом.
Образ куклы создается Катей в результате комбинирования множества художественных деталей. Среди них всегда есть та, которая полнее всего выражает идею. Иногда даже так бывает: еще у куклы не то что глаз — лица нет, а главная деталь уже готова. К примеру, задумав Белого Шамана, Катя сначала сочинила ему шитый бисером головной убор. У Певчей Птицы из гарема за спиной — корзинка с деревом, на котором сидит соловей под вуалью. Что касается Большого Пьеро, тут главное — крылья за его плечами...
— Я очень люблю традиционного Пьеро из итальянской комедии дель арте, — говорит Катя. — Он готов отдать людям свое сердце, а над ним все смеются, унижают и дубасят. Пьеро для меня — типичный интеллигент. А ведь когда он появился, еще и понятия такого не было. С тех пор утекло много воды. Лучшее из того, что случилось, — заслуга идеалистов и романтиков. Но Коломбина по-прежнему предпочитает возвышенной любви Пьеро вульгарный флирт кривляки Арлекина. Коломбина — прабабушка Барби. Когда я вижу эту куклу, вспоминаю арию Ленского: «...Дева может быть словно ангел мила, но душою — как демон коварна и зла». Когда я увлеклась Пьеро, то сочинила всю «троицу». Коломбину и Арлекина купили — кто-то из новых богачей. Пьеро остался со мной. А чтобы он не чувствовал себя беззащитным, я подарила ему ангела-хранителя — Большого Пьеро. И теперь маленький интеллигент живет под его крылом.
Я понимаю, почему Катя, неохотно расстающаяся со своими творениями, продала нуворишам родственницу Барби, а заодно с ней и Арлекина. Скажи мне, какие куклы ты любишь, и я скажу, кто ты.
Леонид ЛЕРНЕРФото С. Василенко