В настоящее время ты, читатель, видимо, бежишь или, если повезло, едешь. Или лихорадочно выкапываешь картошку на дачном участке, пока она не девальвировалась от долгого лежания в земле. Словом, принимаешь какие-то экстренные меры. Потому что катастрофичность происходящего (как нам ее представляют обрадованные СМИ) возрастает ежедневно.
В любом случае сейчас ты смотришь уже третью серию нашего общенародного сериала. И боюсь, полностью утратил нить сюжета. Поэтому мы попросили Диму Быкова пересказать кратко, о чем шла речь в печати и на телевидении на прошлой неделе.
Общественно-политический и литературно-художественный сериал
Содержание предыдущей серии.
...Паника нарастает. Детские, комические ошибки и оговорки на телевидении и в газетах: все новостные программы через раз называют Черномырдина исполняющим обязанности правительства России, а через другой раз — исполняющим обязанности председателя России. И то и другое при всем его пресловутом весе выглядит некоторым подхалимажем. Еще неделя такой жизни — и он исполнит обязанности России.
Сванидзе в программе «Зеркало» страшно кривил лицо, словно сдерживая хохот, и приписал Дагестан к загранице. Респектабельная газета — ладно, не будем называть имен — предполагает, что утверждение Черномырдина в Госдуме пройдет «более спокойнее». О практически всеобщей чехарде со знаками препинания молчу. Что вы хотите, господа, о следующей отставке правительства, если и дальше пойдет такими темпами, мы сообщим как об АТСТАВКЕ ПРОВИТЕЛЬСТВА.
И немудрено. Почему я предполагаю, читатель, что ты уже бежишь? Потому что сначала Лившиц сказал НТВ: «Я вообще-то не пессимист, но такого серьезного положения не было с самого начала перестройки». Потом Немцов добавил в «Комсомолке» (цитирую только самое ужасное): «страшный системный кризис... слабая власть... ублюдочный олигархический капитализм... если ничего не делать, власть может перейти к левым... на смену левым придут русские фашисты»... Даже я, переписывая весь этот кошмар, все время вынужден левой рукою хватать себя за правую, которая тянется собирать убогий скарб.
Что касается президента: отчаявшись искать в его спонтанных действиях извилистые смыслы, СМИ раскололись на два лагеря. Первые (как «Новые Известия») утверждают, что президент неадекватен и находится в прострации. Вторые видят за всем происходящим тень Березовского. Я ее тоже везде вижу, читатель. Я тоже вижу и неадекватность и тень. Мне кажется, что дождь, который за окном, тоже устроил Березовский, и даже моим пером в настоящий момент водит его волосатая лапа. Чур меня, олигархище!
Три (!) издания опубликовали несмешной анекдот про то, что сдается кабинет вице-премьера с широким валютным коридором. Остальных суперобсуждаемых тем было две: попытка Немцова и Кириенко выпить с шахтерами и вес Черномырдина. Почему-то наши пишбарышни — независимо от своей сексуальной и политической ориентации — с особенной радостью сообщали, что шахтеры с бывшим правительством пить не стали. Лично я никакого заигрывания с оппозицией в действиях высоко мною чтимых Немцова и Кириенко не вижу. Людям после долгих пертурбаций захотелось выпить. Пить вдвоем, в отличие от более опытных политиков, они еще не привыкли. Это был гениальный ход — выйти к нашей каскостучащей мостосидящей оппозиции и сказать: мужики, вы добились чего хотели. Выпьем за сбычу ваших мечт. Но шахтеры на этот чисто человеческий жест не откликнулись. Я и не ждал от них ничего другого. С Кобзоном небось они были полюбезнее. Ну и правильно. Случись я в тот момент на Горбатом мосту, непременно бы выпил с Кириенко. Я его очень люблю в последнее время. Особенно когда слушаю по разным каналам вроде «Столицы» разных крепких хозяйственников-тяжеловесов вроде подмосковного губернатора Тяжлова, сама фамилия которого указывает на его адекватность новым тяжелым временам. Он, комментируя решение президента, пять раз за десять минут употребил слово «конкретный». Вот, мол, придет Черномырдин и начнутся конкретные дела. Лексика, в общем, знакомая — «чисто конкретно» и пальцы вот так... Складывается странное какое-то впечатление: Кириенко — в противоположность конкретному тяжеловесу Черномырдину, чей реальный вес (112 кг) сообщил один «Собеседник», — выглядит каким-то легковесным и абстрактным, каким-то несуществующим, каким-то ангелом почти. И поневоле начинаешь мучительно сострадать обществу, которое склонно уважать только тяжесть. И успокаивается, лишь почувствовав себя придавленным.
У всего происходящего есть лишь один позитивный результат. Наша страна всегда ненавидела толстых. В отличие от советского вихрастого и упертого положительного героя, всегда бугристого от бицепсов или по-пролетарски жилистого, толстый в глазах большинства населения всегда был больной, тунеядец, ябеда, шибко умный, еврей, заокеанский воротила или Плохиш, предавший Родину за варенье и печенье. И потому относительно пухлым детям вроде меня тут всегда было трудно. А теперь главной положительной чертой россиянина сделалась тяжеловесность. И потому мы — легкие в душе, но толстые на попу люди — можем отпраздновать некое подобие реванша. Во-первых, потому, что увесистость опять в цене. А во-вторых — помните это на случай голода — пока толстый сохнет, худой сдохнет.
Дмитрий БЫКОВФото В. Смолякова