Наука и техника
Несколько лет назад один мой дальний знакомец, строительный начальник, большими трудами получил квартиру в центре. Внутри Садового кольца. А недавно встретил его и подивился: хочет меняться.
— Не могу больше тут жить: каменный мешок.
— А куда намереваешься переезжать?
— В Марьинский парк.
— Да ты что?! Там же были поля фильтрации, куда сливалась вся московская канализация.
— Я сам тебе все могу рассказать, заканчивал факультет канализации. Марьинский парк возводили по технологии 38-го квартала...
Несмотря на демократию, Москва продолжает строиться. Стать москвичом и полноправно дышать столичными выхлопными газами стремятся многие и многие россияне. Москва пухнет. Она давно вылезла из обруча кольцевой дороги, как тесто из кастрюли, и поползла в Зеленоград, Жулебино, Митино, Бутово. Порой, чтобы проехать из одного конца Москвы до другого, мало полутора часов. Застройки захватывают сельскохозяйственные земли, сводят почти на нет зеленый пояс столицы. К дальним рубежам города приходится тянуть коммуникации.
И в то же время внутри города имеются огромные пустующие куски земли, на которых строительство не ведется. Почему? Потому что это «дурная земля». Места, напоминающие Зону Стругацких (см. к/ф «Сталкер» и кн. «Пикник на обочине»). Подобные мертвые зоны есть во многих городах мира. Где-то они представляют собой пустыри, где-то, как в Нью-Йорке, застроены давно покинутыми и уже полуразвалившимися домами, в которых живут бродяги и крысы.
— Три года назад мы приехали на место, которое на картах Москвы обозначено как Люблинские поля фильтрации, — рассказывает один из строительных подрядчиков, прибывший на рекогносцировку местности. Местность подрядчику не понравилась. Хотя это и была сплошная обочина столицы, но устраивать на ней пикники не хотелось. — Фантасмагорическое впечатление! Болотистая низина с низкой и чахлой растительностью, вечная туманная дымка. Летают странные чайки, питающиеся отравленными отбросами. Невероятная вонь, все какое-то уродливое, мутантное. А самый выдающийся высокий объект — двухэтажное старое кирпичное здание водокачки, в котором мы и устроили штаб строительства.
Так исторически сложилось, что здесь еще со времен петровских — свалка-помойка, гиблое место, обогащенное за последующие века тяжелыми металлами, мутагенами. Но...
— Здесь будет город заложен, — решило царственное начальство. — Нечего зря территории пропадать.
— Как?! На сих топях, мин херц? — поразился Алексашка Меншиков (то бишь строители Москвы).
В принципе, строить города на болотах и кладбищах наши строители привыкли еще со времен каприза Петра I. Но не на свалках...
Впервые в экспериментальном порядке город решил отвоевать свою землю у радиоактивной свалки два года назад. Квартал 38 а, б на Мичуринском проспекте кварталом, собственно, не был. А был грандиозной помойкой в центре города и, в принципе, престижного района. В таких местах хорошо снимать фильм про Терминатора, о войне будущего. Потому что здесь было все как на войне — бактериальное заражение, химическое заражение, пятна радиоактивного заражения. Гнили пища и органика, размножая микробов и выделяя горючий газ, который создавал постоянную угрозу объемных взрывов. Предприятия и организации, имеющие дело с радиоактивными веществами и сосредоточенные как раз на западе Москвы, пристрастились скидывать на эту свалку свои радиоактивные отходы. Все это нужно было ликвидировать.
Вначале в бой пошла разведка. Предприятие «Радон» установило очаги заражения — мощностью гамма-излучения до 250 и даже до 600 мкр/час. Санэпидемстанция — очаги бактериального и химического поражения. Живого места там не было. Тогда и решили — весь грунт срыть, дезактивировать и вывезти. Армией строительной техники было срыто и вывезено более 400 тысяч кубометров грунта. (Пораженный грунт, кстати, сбросили на свалку близ деревни Тимохово к великой радости местных жителей.)
На месте бывшей свалки на Мичуринском получилась гигантская ямина глубиной до 6 метров. Чтобы сохранить ландшафт местности и не делать из будущего микрорайона сборник дождевой воды, котлованище решили засыпать. К тому же нужно было насыпать почву взамен срытой, дабы в микрорайоне могла произрастать растительность, свидетельствуя о его экологической чистоте. Новый чистый грунт «одолжили» в Люберцах. Но вновь уложенная земля, естественно, менее плотная, чем старая слежавшаяся. А в строительных нормативах существует такое понятие — гамма-скелет грунта, то есть пригодность для строительства по критерию плотности. Пришлось привезенный грунт специально трамбовать.
Теперь на апокалиптическом месте красуется новый микрорайон, заставленный семнадцати- и двадцатидвухэтажными домами лучших московских серий. Композиция довольно любопытна — дома стоят отдельными группами, каждая из которых архитектурно создает образ замкнутого пространства. Школы и детские сады вынесены за пределы дворов и образуют единую зону детских учреждений. Во дворах — хозяйственные постройки и автостоянки. (Кстати, подземные гаражи на местах бывших гнилых свалок строить удобнее, поскольку после выемки грунта получается готовый котлован.)
Чтобы ответить на вопрос о безвредности квартала, учредили экологический паспорт района. Тревоги о здоровье жителей города оказались напрасными. Жить будут. Экология на бывшей свалке не хуже, чем в среднем по городу. То есть больше, чем остальные москвичи, жители экспериментального квартала мучиться не будут.
По отработанной технологии теперь строят в Марьинском парке и на месте грандиозной свалки в Братеево. Говорят, это будут самые красивые спальные районы Москвы...
Александр НИКОНОВКоллаж Ю. Аникста и М. Решетько,
фото Л. Шерстенникова
Государственная премия 1996 года по науке и технике была вручена за возведение городов счастья в дотоле гиблых местах, или, говоря официально, «за решение проблемы восстановления и использования загрязненных территорий на примере застройки квартала 38 а, б по Мичуринскому проспекту». Премию получили следующие начальники:
- Г.М. УЛАНОВСКИЙ — руководитель работы, первый вице-президент АООТ «Главмосстрой».
- В.Н. БАРАНОВА — главный инженер проектов мастерской 14 АО «Моспроект».
- А.М. БРЯЧИХИН — д.э.н., префект Западного административного округа.
- С.Г. ГОЛОГОРСКИЙ — генеральный директор АОЗТ «ТУКС-3».
- Н.Д. САПРОНОВ — генеральный директор АООТ «Мосфундаментстрой-2».
- Б.В. СЕЛИВАНОВ — генеральный директор АО «Москапстрой».
- Я.Г. ТОПЕЛЬСОН — заместитель руководителя департамента строительства правительства Москвы.
А. РОЧЕГОВ,
президент Российской академии архитектуры
и строительных наук:
— Впервые в московском строительстве была решительно пересмотрена стратегия пространственного развития города, которая ранее основывалась на экспансии в Московскую область. Использование неудобий для строительства жилмассивов — это все более актуальная задача.
В качестве экспертов работы москвичей выступил Санкт-Петербургский зональный научно-исследовательский и проектный институт жилищно-гражданских зданий. Вот мнения некоторых сотрудников института:
Р. ПОПОВА,главный специалист института
по планированию и застройке:
— У нас в Ленинграде еще в 60-е годы тоже была попытка освоения загрязненной территории в первом квартале на Васильевском острове с вывозом и заменой грунтов. Но никаких научно-технических исследований не проводилось, все делалось по «волевым» указаниям сверху, поэтому никакого дальнейшего распространения этот опыт не получил.
А в Москве освоение загрязненной территории проведено на научной основе, разработана система методов санации и застройки.
Думаю, московский опыт должен подстегнуть и нас, поскольку наши органы санитарного надзора, как правило, таким проектам противятся. А теперь есть прецедент.
Да и в целом 38-й микрорайон выполнен как законченный градостроительный комплекс со всей инфраструктурой.
Г. ВАСИЛЬЕВ,
главный архитектор института:
— Наконец-то Москва начала застраиваться внутри МКАД... В микрорайоне удалось сформировать комфортную среду проживания человека.
Ю. КОНОВАЛОВ,
директор ТОО «Комас»:
— Использование уплотненного основания дало возможность применить обычные фундаменты вместо свайных, а появление котлована позволило проложить до начала строительства все инженерные сети.