ЧИТАЙТЕ В «ОГОНЬКЕ»:
Анонс
После революции с Петровым-Водкиным что-то произошло. Один из лучших преподавателей живописи и рисунка в дореволюционном Петербурге, он, став профессором-руководителем в Академии художеств, быстро превратился в маленького диктатора. В качестве единственной методики насаждал свою излюбленную трехцветную систему, прозванную студентами «трехплеткой»: красный — желтый — синий. Именно из-за него вынуждены были покинуть Академию (а вскоре и Россию) Бакст и Добужинский (что, впрочем, продлило им жизнь).
В 1907 году жители Череповца приветствовали приехавшую на родину землячку. «Народ ее встречал, — вспоминала очевидица. — Стояли вдоль дороги от вокзала до самого дома... А она в открытой коляске ехала — ну прямо как ясно солнышко!»
До сих пор не обрели последнего упокоения останки царской семьи, а вместе с ними — их оставшихся верными до гроба людей: доктора Боткина, повара Харитонова, лакея Труппа, комнатной девушки Романовых Демидовой. О слугах говорят, конечно, меньше, чем о царственных особах. И известно о них тоже гораздо меньше. Писалось, например, что под именем Демидовой расстреляли какую-то другую женщину. Вот почему любопытны только что обнаруженные новые сведения о комнатной девушке Романовых Анне Демидовой и ее близких. Они — в публикации под названием «Черкни хотя бы открытку...».
По сравнению со страданиями нашей жизни счастье является практически не исследованной научной территорией.
Между тем, хотя точка зрения на жизнь как на трагедию имеет длинную и славную историю, исследования, проведенные в разных странах, показывают, что счастливых людей гораздо больше, чем можно было ожидать.
«Юный министр отвел для встречи полчаса и закончил ее через двое суток. Сеанс коррекции политико-экономических взглядов прошел успешно. Маленькие глазки министра разинулись шире пределов, назначенных природой. Безбрежность перспектив не вмещалась в окоем. Широкие карманы маскомбинезона явственно оттопырились.
— Вы понимаете, как занят сейчас команданте Фидель, — значительно сказал он. — Он работает по двадцать часов в сутки. Я постараюсь, чтобы для нас он нашел время.
Спесивая блоха, хмыкнул про себя Верижников. Вы слышите: нет времени протянуть руку за безразмерной халявой... еще будете у меня в приемной в очереди сидеть...»
Отрывок из романа Михаила Веллера «Самовар» читайте в следующем номере.