Тема сентябрьского "Стиля" — учеба, студенчество, молодость.
Как ни странно, это понятия не возрастные, а стилевые, поведенческие, экзистенциальные. Все это есть у нас в наши студенческие годы, но никуда не девается и потом. В конце концов, всем известно, что ленимся мы только в детстве, а чем мы взрослее, тем нам больше хочется учиться. Наша истинная молодость все вернее расходится с цифрой в паспорте. Строго говоря: чем мы старше, тем моложе.
Культ молодости, здоровья и красоты, настойчиво введенный глянцем и модой, странно повлиял на женщин. Скорее помог им, чем помешал. Он оказался не репрессивным, не унижающим, он просто научил их быть молодыми в любом возрасте.
Раньше в этом были кокетство (помните "Театральный роман": "Когда вы родились?" — "Я родилась в мае, в мае!") и спрятанный страх (вроде слишком уж поэтического бега времени). Теперь время проходит быстрее, но страх перед ним куда-то исчез. Есть спокойная уверенность в том, что молодость никуда не денется, ну а если понадобится, ее принесут обратно если не кремы, так новая любовь.
Примеров сколько угодно. Наталия Водянова выглядит так, как будто бы она ребенок, но ребенок, имеющий взрослых детей. Кинозвезды стареют относительно себя самих, но остаются молодыми, пока живут и играют. Их зрители тоже молоды, пока помнят их молодыми. Юные актриски стареют быстрее голливудских икон.
Молодость распространилась на огромную часть нашей биографии. Женщина молода в 17 лет, это верно. В 20 лет, разумеется, тоже. Наступают критические 30 лет, о которых она раньше думала, что так долго не живут. А там 40 и 50 — далее везде, и обретенная свобода обращения с собой, своим телом и своей биографией, о которой даже не задумывались женщины бальзаковского возраста. Того самого возраста, в котором сейчас только и начинается настоящая жизнь.
Никогда не задумывались о том, как странно жить в компании сверстников, тем более погодков? Такое происходит с нами всего дважды в жизни — в школе и в институте. Это очень существенные моменты, когда мы понимаем, что важнее всего не то, чем мы отличаемся от других, а то, чем мы на них похожи.
Вот мы все учимся на одном курсе. У нас общие преподаватели, общие учебники, общее кино, общие игры и программы на одинаковых айфонах, которым тоже нужны бесконечные одежды. Потому что на самом-то деле эти вожделенные телефончики — либо то, либо другое, либо белое, либо черное, другого не дано. Нынешняя идея эппловских маркетологов наштамповать цветных айфонов выглядит возмутительной попыткой угнаться за модой там, где мода состоит в единообразии.
Наша выигранная борьба со школьной и тем более университетской формой (не было ничего сексуальнее советской школьной формы) привела к проигрышу. Мы напрасно потеряли некий общий знаменатель, который как раз и позволял понять, в чем же мы особенные, единственные, уникальные.
Недаром так популярны фотографии девушек в армейской форме — одинаковый прикид позволяет им выглядеть разными. Длина юбки, высота каблука, поднимающая их над мужчинами, джинсы или леггинсы, рисующие их полуголыми, или шорты, открывающие максимум,— все это неважно, потому что всего этого здесь просто нет. А важны волосы, глаза, улыбка, важно то, чего не купишь. То, что делает женщину особенной. И если она это знает, то может сохранить это навсегда и не меняться в угоду новому платью, а, наоборот, заставлять его служить себе и своей постоянной молодости.