90 лет назад одной из главных тем "Огонька" стало грядущее реформирование Академии наук, вернее, того подобия организации, оставшейся от Императорской Академии наук. Надо сказать, что большевики, отправив за рубеж самых нелояльных ученых на "философском пароходе", как-то успокоились и перестали замечать науку. То есть денег из бюджета не было, но не было и репрессий. Не трогали даже секретаря Академии наук и бывшего министра народного просвещения Временного правительства Сергея Ольденбурга. Вместо обычной науки большевики развивали науку марксистско-ленинскую, открыв свою академию — Коммунистических наук, где трудились рабоче-крестьянские ученые — "красная профессура". Однако уже в начале нэпа власти поняли, что марксизм марксизмом, но страна дико отстала по уровню научного и технического развития. И вот основатель радиолаборатории в Нижнем Новгороде профессор Михаил Бонч-Бруевич выдвинул лозунг о необходимости реформирования Академии наук для повышения инновационного потенциала экономики: "Нужно приспособлять точные теории к практическому применению в культурно-экономическом строительстве Союза ССР". Но вплотную к реформе АН СССР приступили лишь через 5 лет, в 1928 году, уже по инициативе "любимца партии" Бухарина, который настоял на слиянии Академии наук с Комакадемией. И потребовал у Ольденбурга, чтобы в новую Академию было принято свыше 40"красных профессоров" — для усиления пролетарского влияния. Но тут академики взбунтовались и прокатили ряд видных представителей "пролетарской профессуры", в частности, Абрама Деборина из журнала "Под знаменем марксизма", Владимира Фриче из журнала "Литература и марксизм" и Николая Лукина из "Правды". После этого в научную дискуссию вступили чекисты — "дело академии" разбирала комиссия ОГПУ под руководством Петерса и Фигатнера. Ольденбург был арестован и под пытками сознался в террористических замыслах. Следом за ним в жернова карательной машины попало свыше сотни академиков и ученых. Заканчивал же реформу АН СССР уже товарищ Сталин.
Фото: архив "Огонька"