"В Майами пять тысяч домовладельцев из России". "Денег в стране нет, а на какие шишы банки строятся?". "Придет время, за все заплатите, кровососы, оккупанты!" Это цитаты не из газеты "Завтра", а из фильма Станислава Говорухина "Ворошиловский стрелок", премьера которого состоялась в ЦДК. Впрочем, ей предшествовали два триумфальных просмотра для депутатов Думы, так что фильм уже нашел своего адресата.
Очередной триллер о народных мстителях завязывается в почти пасторальной атмосфере подмосковного городка. Летний день, народ гужуется во дворах и на улицах, задушевно звучит песня про одинокую гармонь. Пенсионеры облюбовали место для шахматных баталий; в строгом соответствии с говорухинским законом о нравственности мужики посылают "мат" только в ответ на "шах". Крупный план одного из шахматистов: это Иван Федорович, заслуженный фронтовик, играет его, разумеется, Михаил Ульянов. Победно завершив партию, он спешно бежит домой — холить и лелеять оставленную на его попечение любимую внучку Катеньку.
Мы бы ни за что не догадались, что этот славный патриархальный мир тронут порчей, если бы доверчивая Катя не дала себя затащить бывшему однокласснику в теплую мужскую компанию на бокал шампанского. Ох, коварный это напиток. Всем, кроме Кати, ясно, что ей не вырваться целой и невредимой из похотливых лап трех великовозрастных балбесов с новорусскими манерами. Но не подумайте, что вам подсовывают страшилку из уголовной хроники: если бы дело разыгрывалось в этом жанре, негодяи, свершив групповое насилие, скорее всего избавились бы от жертвы-улики или, в крайнем случае, до смерти ее запугали. Ничего подобного не происходит: рискуя остатками правдоподобия, авторы фильма озабочены только тем, чтобы преступным бесчинствам сопутствовала полная безнаказанность.
Вот почему балбесы хватают девчонку не откуда-нибудь, а из соседнего дома. Мало того, подобные "женские дни" они устраивают каждую среду при распахнутых окнах на виду у всей округи. А вмешательство правоохранительных органов если и работает, то на уровне нижних чинов — от участкового, который, как попутно выясняется, в детстве нянчил Катю, до сердобольного капитана.
Зато выясняется и другое: что апоплексического склада полковник милиции — папаша одного из насильников. И все попытки деда найти на них управу упираются в круговую поруку оккупировавших страну кабинетных "засранцев". Одного из таких цепных псов режима играет человек, одновременно похожий на депутата Семаго и депутата Говорухина: на первого чертами лица, на второго — несколько карикатурной величавостью. Секрет двойной схожести вычисляется просто: прихвостня власти разоблачает не кто иной как Владимир Семаго, талантливо копируя интонацию и осанку своего друга-учителя.
Говорухин меж тем на время забывает о взрывной социальной начинке и начинает думать, будто делает американский мужской фильм о герое-одиночке. Иван Федорович закупает на черном рынке винтовку с оптическим прицелом и трижды, как только наступает среда, доказывает, что он был и остался ворошиловским стрелком.
Меткость здесь особенно важна, ибо наш герой не только мститель, но и гуманист. Так же как НАТО по Югославии, он наносит точечные удары, посему не лишает жизни обидчиков, а деликатно калечит. Одного из них пуля снайпера настигает аккурат между ног, где как раз в этот момент оказывается зажата бутылка шампанского для очередной оргии. Игривый напиток взрывается вместе с гениталиями мерзавца. Вспоминается, что свою режиссерскую карьеру (публицистика и режиссура думских драчек не в счет) Говорухин увенчал десять лет назад фильмом "Брызги шампанского".
Некогда говорили: "Советское — значит шампанское". Советский кинематограф, заложник цензуры, всегда искрился фрейдистскими оговорками. Славящийся своей прямотой Говорухин доводит их до смачных символов — так же, как бытовые диалоги превращает в митинговые лозунги.
В этом человеке боролись художник и политик, плейбой и народный трибун, Савонарола и Макиавелли, Глеб Жеглов и Володя Шарапов. Родственница или однофамилица последнего, Арина Шарапова, тщетно допытывалась у Говорухина в телешоу "Арина", не пропагандирует ли он в новом фильме самосуд и не испытывает ли тайных позывов милосердия. Нет, не испытывает, и даже свое "Место встречи" готов изменить, выкинув из него пошлые рассуждения о грядущей "эре милосердия". Словом, победил Жеглов, публицист, трибун, Савонарола. Или Макиавелли, что в общем-то для России, которую мы потеряли, не принципиально.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ