Дебют балет
Дебюты в балетном "Дон Кихоте" Мариинского театра Кинан Кампы и Андрея Ермакова обозначили весьма грустную для театра реальность: процесс смены поколений 1990-2000-х годов проходит нынче весьма болезненно. Вводы в спектакли напоминают режим подготовки офицеров в военное время: молоденькие курсанты за несколько месяцев проходят ускоренный курс обучения, на который требуются годы, после чего их бросают в пекло сражений. За баталией в Мариинском театре наблюдала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
Американка Кинан Кампа добралась до балеринской партии Китри после ускоренного прохождения иерархической лестницы от "ефрейтора" (четверка сильфид и двойка виллис в "Жизели") до "лейтенанта" (Повелительница дриад в "Дон Кихоте"). Но вряд ли в ближайшее время американской стажерке светит звание "балерина". Даже если ей его даст руководство театра, балериной зрительских сердец ей пока стать не суждено. У госпожи Кампы положительно есть техническая оснащенность — она высоко поднимает ноги, отрывается от земли в прыжках, обладает крепкими пальцами: во втором акте очень резво и с хорошей амплитудой проскакала через всю сцену на острие пуанта, фуэте в комбинации 1+1+2 крутит и даже усложняет вращение манипуляциями с веером. А вот быть обаятельной не получается. Ее Китри растягивает губы в голливудской улыбке, когда она счастлива, супит бровки и упирает кулачки в бока, изображая комическую рассерженность, но ее так называемое актерское мастерство представляет плохую копию типичных ужимок Джима Керри. Нет в ней легкости и задорности сценического бытия, восторженного очарования танцем. Конечно, решение руководства Мариинского театра выдвинуть на высшее офицерское звание Кинан Кампу никто не оспаривает: начальство всегда знает, что оно делает и, главное, зачем. Но ефрейтору очень сложно стать генералом, особенно, когда сильна привычка старательно топтать тяжелыми сапогами хореографический плац.
Второй дебютант вечера — Андрей Ермаков, заслуживший "офицерское" балетное звание неустанной и добросовестной службой, первую часть стратегической операции по покорению высоты "Базиль" провел несколько нервозно. Казалось, проект "Большой балет" не отпустил еще артиста: вариации и дуэты барселонского цирюльника в первом акте напоминали конкурсные задания, исполненные для членов жюри. Нервозность первого акта лишила эффектного завершения сложные поддержки балерины на одной руке; ранверсе, на которых построена вариация Базиля, не рассекали воздух клинком, но словно мазали масло на хлеб пластиковым ножом. После второго акта, где Андрей Ермаков отдохнул на скамеечке у гостеприимных цыган, танцовщик наконец-то расслабился. Весьма задорно и игриво он провел сцену самоубийства, и на финальное па-де-де вышел точным и собранным. Ничего не добавляя от себя, не накручивая никаких кунштюков, Ермаков станцевал классический вариант вариации вполне чистенько и стабильно.
Страсть в "Дон Кихоте" выдала другая пара — Дарья Павленко и Карэн Иоаннисян в дуэте Уличной танцовщицы и Эспады. Они, связанные взглядами и дышащие в унисон, электризовали друг друга. Страсть взорвалась фейерверком в роскошных ранверсе танцовщика по диагонали, где господин Иоаннисян практически положил корпус на пол, и в дробных, словно учащенное биение сердца, па-де-бурре балерины, скользящей вокруг ножей. За соло третьего акта Карэну Иоаннисяну необходимо досрочно присвоить звание "генерала" — точность и упоение танцем превосходны, и уже первое ассамблее, начинающее вариацию, в котором ноги артиста находились четко параллельно полу, произвело фурор в зрительном зале и вызвало бурные аплодисменты. Главный барселонский сердцеед, Эспада господина Иоаннисяна, в полном соответствии с методикой записного ловеласа "взглядом гладил платья" окружающих его дам. В общем, он сделал счастливыми всех женщин театральной Барселоны.