С начала протестных митингов власть и оппозиция открыли сезон охоты на таинственный "креативный класс". По наблюдениям Елизаветы Сурначевой, похвастаться трофеем не может никто, а потенциальная добыча растворилась в толпе.
Я редко смотрю телевизор без служебной необходимости, живу на съемной квартире, не пользуюсь домашним телефоном, появляюсь дома, только чтобы поспать, и никому не открываю дверь, если не жду гостей. Это означает, что меня нет в социологии: даже если полстер придет ко мне с анкетой, меня не застанут ни дома, ни по домашнему телефону, ни по месту прописки. По сути, я существую только в мобильном телефоне и интернете, которые серьезная социология пока считает ненадежными способами получения информации. А раз меня нет в социологии, то нет и в политике. Моего мнения никогда не будет среди одобряющих или не одобряющих курс президента, среди тех, кто поддерживает хоть какую-нибудь партию. Там будут условные люди моего возраста, образования и уровня доходов, но никогда не будет меня.
Таких, как я, множество. Сотни сотрудников только нашего издательского дома, десятки тысяч людей в СМИ, дизайнерских бюро, инвестбанках и даже на госслужбе. Все те, до кого не дотягивается рука социологии и кого не видит политика. Те, кого с легкой руки Владислава Суркова с прошлого года назвали креативным классом. Мы непонятная масса малоизученных людей странных профессий, по неизвестным причинам вышедших в декабре 2011 года на митинги за честные выборы, где впервые материализовались в качестве единого политического целого.
На вопросы о том, почему власть не учуяла нарастающее недовольство этой группы и не предприняла предупреждающих шагов, сами представители власти отмахиваются. Мол, никто бы не предугадал. Знаменитый доклад Центра стратегических разработок, который осенью прошлого года на основе фокус-групп предсказал массовый протест после выборов, комментируют скептически: "Белановский всегда предсказывает кризис" (с удовольствием от тусовочной шутки) и "Фокус-группы — это не метод" (с видом специалиста).
Тем не менее вопрос о том, кто же приватизирует этот самый "креативный класс" и возьмется представлять интересы "рассерженных горожан" в большой политике, стал самым важным вопросом начала 2012 года. Навальный? Кудрин? Прохоров? И что будут делать эти неучтенные социологами люди? Уйдут ли они во внесистемную оппозицию и продолжат стоять на площадях? Создадут ли собственную партию? Присоединятся ли к существующим? "Все сейчас так гоняются за этими рассерженными горожанами, что я даже не буду пытаться играть на этом поле",— жаловался мне в начале года лидер одной из политических партий.
"Окучить креативный класс" стало почти мантрой для всех, кто хотел стать видной фигурой в новом политическом сезоне. Даже для бывших чиновников, которых Болотная считает наиболее одиозными. Так, покинувший пост главы Росмолодежи Василий Якеменко (см. материал "Вот такие пироги") поначалу вроде бы договорился о создании новой Партии власти, которая должна была представлять интересы думающей городской молодежи. А бывший глава управления по внутренней политике администрации президента Константин Костин, создавший свой фонд, заявил, что первым делом займется изучением протеста и самих протестующих.
Предполагалось, что объединить "рассерженных" сможет Михаил Прохоров. Но после президентских выборов большого внимания развитию проекта Кремль не уделял, а сам по себе Прохоров, всегда аккуратный и как будто вечно чего-то ждущий, никого толком не заинтересовал. Алексей Кудрин по партийному пути не пошел и организовал Комитет гражданских инициатив, который иногда говорит правильные вещи, но собирать под свои знамена "рассерженных горожан" не спешит.
Придумать что-то, чтобы привлечь "креативный класс" на свою сторону, правящая партия не смогла: достаточно посмотреть, насколько вяло люди работают на портале "Открытого правительства". В итоге власть махнула на "рассерженных горожан" рукой: их официально объявили "оранжевой угрозой", показали несколько "Анатомий протеста", провели обыски у лидеров оппозиции и завели уголовные дела на участников акции 6 мая. Другие парламентские партии системно окучивать "электорат Болотной" не стали. А созданием новых партий и вовсе занялись ушлые политтехнологи, юмористы и городские сумасшедшие.
Правда, у самой оппозиции диалог с "креативным классом" тоже не задался. Количество участников митингов стабильно снижается. В выборах координационного совета оппозиции приняло участие меньше человек, чем в митингах на Болотной и Сахарова. На местные выборы лидеры протеста не пошли: их привлекла только кампания в подмосковных Химках, успешно проигранная кандидату от власти. Никакой программы или плана действий (кроме "Доброй машины пропаганды" Навального) предложено не было.
Социология сообщает о падении интереса к протестным акциям и их лидерам, она же фиксирует снижение рейтингов Путина и Медведева. Несостоявшаяся революция миновала, и граждане снова всем довольны, рапортуют единороссы со ссылкой всю на ту же социологию. Которая по-прежнему никак не фиксирует настроения загадочной социальной группы, которая за год не дождалась перемен от власти и внятной стратегии от оппозиции. Чего теперь ждать от потерянного всеми из виду "креативного класса", вновь неизвестно.