Часы с человеческим лицом

АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ

Часовщики Робер Гребель и Стивен Форсей прославились своими часами, которые они превращают в трехмерную скульптуру. Их легендарные коллекционные турбийоны не лежат в плоскости циферблата, они наклонены под разными углами и открыты взгляду. От этого изогнутый, сложный по очертаниям корпус часов Greubel Forsey иногда напоминает мне витрину для демонстрации часовых достижений, его задача не столько защитить драгоценное содержимое, сколько максимально открыть его взору. Смысл этого шага понятен: если турбийон больше не является главным залогом современной часовой точности, из необходимого карманным часам механизма он стал декорацией для наручных часов и перешел почти что в разряд ювелирных украшений, то зачем же его прятать внутри? А ведь так делают сейчас многие марки, гордящиеся тем, что в наличие турбийона покупателю часов предлагается просто поверить на слово.

Англичанин Стивен Форсей и француз из Эльзаса Робер Гребель встретились в 1999 году в питомнике часовых гениев — в швейцарской проектной мануфактуре Renaud & Papi. С 2001-го они работали вместе и в 2004-м основали свою мануфактуру Greubel Forsey. Оба — отличные конструкторы, часовые механики, не раз получавшие призы, в том числе и на главном часовом конкурсе Grand Prix de Geneve. Вне зависимости от сложности используемых калибров Гребель и Форсей всегда очень чувствительны к форме. Их часы довольно необычны с виду, но при этом вовсе не выглядят загадочными, угрожающими машинами. Напротив, часы Grebel Forsey очень нарядны, в них используется цвет, чаще всего это сочетание синего и красного, они красиво нарисованы и тщательно выполнены.

Когда я говорю Стивену Форсею, что его циферблаты напоминают мне скульптуры, он прямо-таки расцветает от удовольствия: "Я рад, что вы это заметили. Мы всегда старались показать, что наш подход к проектированию часов — это не просто подход техников и инженеров. Мы очень внимательно занимаемся каждым видимым элементом, в этом смысле мы не просто часовщики, но отчасти художники, архитекторы или скульпторы".

О скульптурах я говорю не случайно — наша беседа проходит в Париже в Гран-Пале во время Парижской ярмарки современного искусства, на которой Стивен и Робер показывают собственное произведение современного искусства. Это проект новых часов Art Piece 1, которые они сейчас разрабатывают вместе со скульптором Виллардом Виганом.

55-летний англичанин Виган известен своими скульптурами, различимыми только под микроскопом. Часовое дело не боится микровеличин, но на этот раз даже Стивен Форсей поражен, показывая мне на свет маленькое черное пятнышко, зажатое, как жучок, между двумя стеклами. Когда часовщик подносит к стеклам мощную ювелирную лупу, я вижу человеческое лицо.

Я напоминаю ему об экзотических масках, которые когда-то ставили на свои часы часовщики Vacheron Constantin в серии Metiers d`Art, но Форсей не соглашается: "Там это было украшением циферблата. Мы предпочли сделать это по-другому. Маска Вигана неразличима невооруженным глазом. Первый вопрос, который мы должны были разрешить, как установить микроскоп в ограниченный объем наших часов. Это само по себе было непросто, но мы решили пойти дальше и создать особый механизм, который позволит показывать скульптуры Виларда. Это новость для нас".

Я говорю, что это, несомненно, новость и для Вигана, который делал до этого вещи, лишенные всякого, кроме размера, смысла — вроде копии Давида Микеланджело, или портрета Элтона Джона, или групповой миниатюры, изображающей семью темнокожего, как и он сам, американского президента Барака Обамы. Для наглядности он фотографирует их в ушке швейной иглы. В его скульптурах больше вызова, чем искусства, его материалы — зерно, человеческий волос, частицы панциря насекомых — едва ли доступны обычному скульптору, но и результаты его работы предназначены скорее для краеведческого музея, чем для музея художественного.

Я спрашиваю Стивена, рассчитывают ли они успеть с этими часами к зимнему Салону высокого часового искусства в Женеве (на SIHH Grebel Forsey выставляются уже не первый год). "Мы постараемся,— отвечает Стивен,— но впереди еще очень много работы, и я не могу обещать, что мы успеем со всем справиться до января. Пока что у нас достаточно собственных новинок".

Я никогда не был любителем микроскульптуры. Это не очень-то искусство. Она нуждается для своего существования в некоей посторонней цели, внешней по отношению к искусству. Я помню портрет Ленина, награвированный на срезе человеческого волоса, или текст сталинской Конституции на рисовом зерне. Но именно в часах организация такой забавной выставки оправдывает существование маргинального искусства. Если Робер Гребель и Стивен Форсей справятся с тем, что они затеяли, вы сможете носить с собой маленький музей Вилларда Вигана, и не просто так, а внутри нового часового шедевра двух современных мастеров.