Михаил Козаков — один из многих, кто в разгар кризиса 91-го года эмигрировал в Израиль. Два года назад актер вернулся. Это возвращение было принципиальным решением, поскольку даже нынешний финансовый обвал не изменил позицию Михаила Козакова. Теперь он уезжать не собирается. Почему? Об этом МИХАИЛ КОЗАКОВ рассказал НАТАЛЬЕ Ъ-ГРИДНЕВОЙ.
— Многие считают, что нынешний кризис — серьезное основание, чтобы готовиться к эмиграции. Сегодняшняя ситуация в стране похожа на ту, которая сложилась в 91-м году, когда уезжали вы? Вообще, стоит ли сейчас собираться?
— Нашу эмиграцию называли колбасной. Колбасная, с одной стороны, и боязнь прихода фашизма, антисемитизма — с другой. В основном, как я наблюдал, эмиграция была экономическая. Уезжали от страха. Тогда казалось, что здесь уже ничего не может быть. Сегодня люди испытывают те же страхи. Ситуация похожа.
Я могу говорить только о себе. Поэтому никаких рекомендаций, тем паче советов уезжать не уезжать, давать не буду. Все это очень индивидуально. Я знал одну семью в Израиле. Она, еврейка, стонала: "Боже мой, я не могу здесь жить". Муж, русский человек, рабочий, говорил мне: "Миша, объясни мне, что ей тут не нравится? Тут здорово, я работаю, таскаю ящики, как у себя в Днепропетровске,— и все нормально, еда есть и дети могут на улицу среди ночи выходить..."
Хорошо, что я тогда пережил эту эмиграцию, потому как я узнал всему цену. Иначе бы мне сейчас могла прийти эта жуткая мысль в голову. Я не хочу эмигрировать. Если только будет кровопускание и придется спасать детей. Пока этот вариант для меня абсолютно исключен. Мне всегда казалось, что я космополит. В эмиграции я понял, что это не так.
— Как вы считаете, ситуация, в которой вы оказались в 91-м году и уехали в Израиль, похожа на нынешнюю?
— Я причины своего отъезда сформулировал тогда так: у меня нет работы, нет зрителей и нет денег. Сегодня все повторяется. Год назад я сказал: зритель наш нищает. И сам себе напомнил того администратора. Во время войны был грустный анекдот. Сидит эстрадный администратор и пьет водочку. А по радио голос Левитана: "Наши войска в результате упорных боев оставили города Киев, Харьков, Одессу, Орел". Администратор так печально: "Какие площадки теряем..."
Гастроли срываются. Где-то полгода назад, еще до обвала это было, мы прилетели в Иркутск на гастроли. Принимающая сторона платит нам фиксированную сумму, не очень большую. Но они должны нас привезти, поселить в гостиницу, арендовать зал, заплатить налоги и сами что-то заработать. Накануне я с ними говорю по телефону: "Как там с билетами? Как зал?" — "Все в порядке, будет аншлаг". На два спектакля мы летим — Евгений Стеблов, Анатолий Грачев и я, декорации везем. Приезжаем, у них, как сказал бы Достоевский, "опрокинутые лица". В чем дело? Оказывается, люди покупали билеты под зарплату, а ее не выдали. Они вернули билеты. И просились бесплатно их пустить. И мы пустили.
Я создал антрепризу, в ней играют хорошие актеры. Но отменяются гастроли, а ведь мы должны аккуратно платить актерам, рабочим, осветителям... Хотя мы еще стоим за счет выездов за границу — в Латвию, на Украину. Пока мы еще держимся. Будем здесь как-нибудь выживать.
— То есть вы не жалеете, что вернулись?
— Эмиграция, пусть даже временная, для таких людей, как я, связанных с русским языком, со своей Ордынкой,— трагедия. При том что Израиль — замечательная страна. Но я выработал такую формулу: Израиль мне понравился, я себе в Израиле — нет. Меня язык, ментальность, мифы держат здесь намертво. Отрываться от этого — самоубийственно.
— Как вы себя чувствовали в эмиграции?
— Я в Израиле выстоял: выучил язык, работал в театре, преподавал в театральной студии. В конце концов, организовал там русскую антрепризу. Я продержался. И сына Мишку там поднял, ему 9 лет, и Зою народил. Мне грех жаловаться.
Но я знаю одно: отъезд — особенно в моем возрасте — это приближение смерти. Вы скажете: "А что, здесь смерть не приближается?" Она всюду приближается. Но там это как бы ощущаешь иначе: ну вот еще один день прошел. А зачем?
— Что ждет тех, кто собирается уезжать сегодня?
— Вот человек из города Бельцы. Он плотник. Работу себе он всегда найдет. Язык его не волнует: он не знает иврит. Духовная его жизнь в Тель-Авиве может оказаться много интереснее, чем она была в Бельцах. Почему? Потому что он будет видеть всех артистов, если он любит театр: они все туда приезжают. Для него это будет повышение статуса, и он будет вполне счастлив.
Хороший врач, хирург,приезжая в Израиль, должен будет пройти переаттестацию и всерьез выучить язык. Потому что нельзя работать в медицине без языка. Выдержать конкуренцию. Годы у него будут, предположим, не слишком молодые. Тогда он может оказаться в тяжелейшей ситуации. Такое я тоже видел.
Я видел хороших музыкантов, которые играли на улицах. Тель-Авив напоминал одно время такой сплошной музыкальный фестиваль. На каждом углу стояли по музыканту и дудели в свои дудки. Действительно, профессора мели улицы.
— В Израиле вы сумели выстоять, выучили язык. Насколько благополучно сложилась судьба других актеров, режиссеров? Не жалеют ли они о своем отъезде?
— Пожалуй, из творческой интеллигенции нашел себя всерьез только Евгений Арье. Думаю, он не жалеет, что уехал. Он очень талантливый человек, мог бы и здесь работать. Но в Израиле он сделал свой театр, у него работают Леонид Каневский, Наталья Войтулевич, Евгений Додин, Саша Демидов, Игорь Меркубанов. Они сделали мужественный шаг — перешли на иврит. Редкий писатель находит себя в Израиле. Губерман приезжает в Россию со своими "гариками". Дина Рубина тоже очень рада, когда издается здесь.
— Те, кто уже пакует чемоданы, все для себя решили. Но остались многие, кто подумывает о том, чтобы эмигрировать. Вы советуете сегодня уезжать?
— Как говорится, "каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу". Я могу говорить только исходя из своего собственного опыта и опыта близких мне людей. Я знаю, что не уеду отсюда. Не скажу, что Арье далекий от меня человек или там актер Каневский, но их вполне устраивает эмиграция и работа в Израиле. Но у Валентина Никулина вообще все ужасно. Он иврит не выучил и по-русски ему негде там играть. У Арье он не прижился. В Москве он остался без жилплощади и без работы. Это трагический случай.
Слышал, что якобы Израиль готов принять новую волну эмиграции. Кто-то думает, уезжать или нет, сидит на чемоданах с долларами. Они себя обеспечили. Что о них говорить? Я видел этих людей там. Некоторые из тех, кто приехал с чемоданами долларов, уже в тюрьмах там сидят.