Гонщик за секундами

Алексей Тарханов

Удивительное, наверное, ощущение — вернуться в часовую компанию, которую создали твои предки, которая когда-то тебе принадлежала и которую у тебя отобрала кварцевая революция.

Джек Вильям Эдуард Хойер — правнук Эдуарда Хойера, основавшего марку в 1887 году, напоминает мне седого военспеца в Красной армии, которого умные комиссары выбрали командиром. Джек провел вдали от TAG Heuer несколько лет, и надо отдать должное президенту компании Жан-Кристофу Бабену, после того, как TAG Heuer был куплен группой LVMH, Бабен пригласил Джека Хойера стать почетным президентом старинной швейцарской часовой марки. Его задача — представлять историю марки по всему миру, следить за преемственностью и беседовать с любопытными журналистами во всех странах, где носят часы TAG Heuer.

Ему исполнилось восемьдесят, но это привычная для него работа. В последний раз мы встречались с Джеком Хойером в Москве в кофейне отеля Hyatt на Петровке. Встреча была назначена на раннее утро, я зевал и спасался кофеином, а Джек был свеж, молод и весел, при том что у меня было как-никак два часа форы по Гринвичу. Таких людей теперь не делают, это иное поколение часовых менеджеров. Как и их предки, великие швейцарские часовщики XIX века, они готовы сорваться с места и лететь за океаны с чемоданчиком хронографов и одной сменой белья.

Интересно, готовился ли он с детства занять место отца, или в те годы у молодого швейцарца были другие планы? Может быть, часовое дело казалось ему тогда скучноватым?

— Отчасти,— говорит Хойер.— Мой дед и мой отец все время пропадали на часовой фабрике. Она была рядом с домом. Когда к нам приходили гости, это были по большей части коллеги или клиенты, и разговор чаще всего заходил о часах. Мне нравилась техника, но хотелось чего-то менее традиционного.

Молодой Хойер отправился учиться в политехническую школу в Цюрихе, одну из самых влиятельных в мире инженерных институтов. Он изучал электронику, и это заставило его вернуться к проблемам часов и хронометража. Компания Heuer как раз была известна хронографами, применявшимися для измерения скорости на автомобильных гонках. В то время спортивный "таймкипинг" переходил на электронные устройства, которые лишь дублировались механическими.

Работать он начал в американской компании в Бостоне, но вскоре семья призвала его домой. Впрочем, связи с Америкой остались и не раз сослужили ему хорошую службу. С именем Джека связаны, по крайней мере, три замечательные часовые истории. Это изобретение автоматического хронографа. Это создание серии Carrera. И наконец, это один из лучших в мире примеров часовой рекламы — фильм "Ле-Ман" с участием Стива Маккуина.

В конце 1960-х часовщики включились в гонку за автоматический хронограф, невиданную ранее комбинацию двух часовых усложнений. Хронографы, гибриды часов и секундомера, позволявшие запускать и останавливать секундную стрелку, измеряя короткие отрезки времени, делали многие. Выпускались и "автоматы" — часы с механизмом, заводящимся от движения руки. И то и другое в одном корпусе не делал никто. Два друга, два часовых президента Джек Хойер и Вилли Брайтлинг договорились разрабатывать автоматический хронограф вместе. Внешне идея была проста. Они решили сложить появившиеся механизмы с автоподзаводом фирмы Buren с хронографом, разработанным другой фирмой — Dubois-Depraz, знаменитой своими "усложнениями", которые они добавляли к часам по заказам разных марок. Но технически это было очень непростой задачей.

— Мы хотели снабдить хронограф автоматическим подзаводом. О кварце и батарейках тогда еще не было и речи, а потому избавить человека от необходимости заводить часы значило намного опередить конкурентов, дать нашим часам совершенно новое качество.

К Базельскому салону 1969 года Breitling и Heuer выпустили сотню новых механизмов. Созданный сборной командой часовщиков автоматический хронограф положил начало одной из самых знаменитых моделей марки — Monaco, которые и блеснули на руке у Стива Маккуина в фильме "Ле-Ман". Отныне все знают, что эти часы про гонки и гонщиков.

Monaco стал первым в мире водонепроницаемым хронографом в квадратном корпусе. Ранние серии с заводной головкой на левой стороне и кнопками хронографа на правой оказались в Голливуде благодаря швейцарскому гонщику Жо Сифферу.

— Он был национальным героем,— говорит Хойер.— Еще бы: первый швейцарец, выигравший "Формулу-1". Он любил наши часы и покупал их с большой скидкой, а за это носил на своем комбинезоне логотип Heuer и ставил наш знак на все машины, на которых он участвовал в соревнованиях.

В итоге Жо Сиффер стал, как это сейчас называют, "послом марки" — совершенно новый ход в часовой рекламе, который придумал Джек.

Фильм снимали в Ле-Мане, и одним из инструкторов Маккуина был приглашен как раз Жо Сиффер. Как вспоминает Хойер, они очень подружились с Маккуином, и швейцарец стал для Стива примером для подражания. В кадре он стал носить точно такой же комбинезон с логотипом Heuer и надел на руку Monaco с голубым циферблатом. Лучшей рекламы для марки нельзя было и придумать — имя и лицо Маккуина до сих пор завораживает клиентов. Недаром те самые часы, которые он носил на съемках, были недавно проданы с аукциона за $799,5 тыс.

Квадратные Monaco появляются каждый год в новой раскраске, в новых материалах и даже с новыми механизмами. Форма болидов "Формулы-1" — гениальный компромисс между торчащими, как у трехколесного велосипеда, колесами и корпусом, слепленным по лекалам реактивных истребителей. Дизайн классического хронографа Monaco — гениальный компромисс между кругом циферблата и прямоугольным корпусом с квадратными хронографическими шкалами, между тонким изгибом боковых граней и скошенными кнопками отсчета секунд. Часы стали более "причесанными", более гламурными, менее пестрым, но — надо отдать часовщикам должное — они ухитряются не потерять тот бунтарский дух семидесятых, который оживил эти часы благодаря предвидению Джека Хойера.

Именно Джек Хойер установил связи с главными "конюшнями" "Формулы-1", и прежде всего с Ferrari. Запатентовав в 1965-м электронный хронограф, способный измерять одну тысячную долю секунды, марка стала опекать самые главные автомобильные соревнования. Когда Энцо Феррари понадобились специалисты по хронометражу, именно Heuer оказала им помощь и была за это вознаграждена постоянным местом на капоте их гоночных болидов и машин Gran Turismo, а потом и возможностью сделать для итальянцев специальные часы в цветах Ferrari.

Из любви к автомобилям родилась и Carrera, выдающийся хронограф своего времени, остающийся до сих пор одной из главных линий TAG Heuer. Своим именем она также обязана Джеку. "Каррерой" она была названа в честь знаменитой мексиканской гонки Carrera Panamericana. В 1950-х это была самая опасная и самая модная автомобильная гонка. Джек сразу оценил возможности названия: "Оно оказалось эмоциональным, динамичным, элегантным, легко произносимым на всех языках". Но еще важнее был дизайн, который он до сих пор считает предельно функциональным, воплощающим в себе знаменитый принцип европейской авангардной архитектуры,— "форма следует функции".

Carrera сделалась образцом для двухкнопочных хронографов в круглом корпусе и до сих пор остается самой продаваемой из линий TAG Heuer. Недаром в подарок к 80-летию Джека Хойера была выпущена именная Carrera c автографом человека, благодаря которому компания удержалась на треке времени.

"Гонки — это символ нашего мира, который с каждым годом становится все быстрее и быстрее. Я счастлив, что мои часы измеряли это время",— говорит Джек Хойер.