Пианист Ярон Херман об идее композиции в реальном времени, о сути фортепианных трио и о Бритни Спирс
Сочиняя композицию, продумываете ли вы что-нибудь, кроме мелодии и гармонических последовательностей?
В большинстве случаев я имею в виду различные варианты развития композиции. Бывает, что я продумываю вполне конкретные музыкальные моменты. Но обычно я не пишу партии баса и ударных, я просто объясняю музыкантам, с которыми играю, чего я хочу, и мы вместе работаем и ищем что-то. То есть у меня есть конкретные замыслы, но я оставляю пространство для чего-то непредсказуемого, для сюрпризов. Иначе неинтересно. Иными словами — я знаю, что может произойти, но не знаю, что произойдет в действительности. Даже если у нас есть жесткая структура, мы можем обнаружить что-то новое и пойти за ним в неизвестность.
Есть ощущение, что в последнее время самыми новаторскими коллективами в современном джазе стали фортепианные трио. Что вы об этом думаете?
Фортепианные трио всегда были, возможно, лучшим проводником различных нововведений в джазе, поскольку фортепиано — инструмент с большим количеством функций, и когда есть поддержка ритм-секции, ансамбль становится самодостаточным. Это позволяет музыкантам изучать новое, новые возможности. Если посмотреть на историю джаза, так происходило и раньше: фортепианные трио становились чем-то вроде движущей силы перемен в этой музыке. Так что я чувствую эту ответственность. Вокруг столько музыки, столько записей, столько цитат, что можно сойти с ума. Я стараюсь делать что-то свое, не обязательно думая о необходимости новаторства.
Можете ли вы назвать исполнителей или композиторов, чья музыка особенно влияла на вас в последнее время?
О, их много, от африканской музыки до поп-музыки, рока. Могу несколько дней слушать классическую музыку — она вообще во многом на меня повлияла,— а потом взяться за техно или хэви-метал. Мне всякая музыка нравится, я не делаю исключений ни для какого направления. Думаю, и в моей музыке это слышно — я могу сыграть прелюдию Скрябина, потом свою композицию, а потом песню Radiohead. Так что открыт для любого хорошего материала, откуда бы он ни был.
Я понимаю, что сложно в ходе короткого интервью рассказать о целой теории, но все же не могли бы вы в нескольких фразах описать свою идею "Композиции в реальном времени"?
Это упражнения, которые я разработал прежде всего для самого себя, чтобы кое-что понять. Я большой поклонник пианиста Кита Джарретта. Но когда я слушал его "Paris Concert" или "The Koln Concert", или другие живые сольные записи, я не мог поверить, что он просто выходит на сцену и просто импровизирует, из ничего! Так могло бы быть, если бы у него был один такой концерт. Но они все такие. И я понял, что в этом случае у него должна быть какая-то система. Мне захотелось разработать свою собственную систему, чтобы быть способным делать что-то похожее, чтобы у меня получалось, импровизируя, создавать такие прекрасные, логичные структуры, полноценные произведения искусства, при этом не готовя никакой музыкальный материал заранее. Я пытался разработать формулы, они основаны на том же методе, который использует мой первый учитель, но я двинулся дальше. В своей основе это действительно композиция — но в реальном времени, как и сказано в названии.
Не могу не спросить о песне Бритни Спирс "Toxic", попавшей в ваш репертуар. Когда вы представляете эту композицию на концертах, вы называете Бритни Спирс утонченным человеком и философом. Подходили ли вы к обработке ее песни так же серьезно, как к обработке других произведений, или все же с некоторой иронией?
Я шучу на концертах, поэтому предваряю исполнение этой песни словами, что сейчас прозвучит произведение очень значительного композитора. Но работал я над ней серьезно. Это отличная песня, а работаю я, как уже говорил, над самым разным материалом, вырываю его из контекста и превращаю во что-то новое. Будь то Бритни Спирс или Джон Колтрейн, я поступаю одинаковым образом. Это и есть джаз.