На Кубе про Россию забыли. Мы же предали их — научили социализму, а потом загрузились в корабли и уплыли навсегда
Сижу на асфальте в центре Гаваны, курю сигаретку, смотрю на кубинок.
Подходит колоритный кубинский дедушка — высушенный солнцем, с бородкой, улыбчивый — хотя зубы в наличии далеко не все.
В руках у него завернутые в бумагу сладкие ореховые палочки — он ими торгует, но я сразу отмахиваюсь: нет, мне не надо. Он все равно останавливается рядом.
— Откуда ты? — спрашивает по-английски.
— Угадай,— говорю.
Перечисляет варианты в следующей последовательности: испаньола? итальяно? герман?
— Нет,— говорю.— Биг кантри.
— Бразилия? — спрашивает.
— Нет.
— Австралия?
— Да нет же. Биг колд кантри. Большая и очень холодная земля.
Задумывается.
— Канада?
— Нет, дед.
— Гренландия?
Я уж тут совсем разозлился. Ты, говорю, дед, совсем ступид! Я из СССР.
О России
Они нас даже не помнят. Часто кажется, что забыли напрочь.
Ходишь по рынкам, по кафе — никогда сразу не угадают, что ты из России. Правда, если все-таки узнают, откуда мы, часто находится официант, знающий русский. Многие учились в СССР, официант с высшим русским образованием — не редкость.
Почему ж тогда не помнят-то? Выясняется, что все чуть сложнее.
— Видишь пристань? — спрашивает меня наш гид — девушка, обучающаяся в местном университете русскому языку.— Здесь раньше стояли русские корабли. Десятки или, может быть, даже сотни. Горизонта не было видно.
Сейчас нет ни одного.
— 80-е — лучшие годы для Кубы, лучшая жизнь, почти рай. 90-е — самые худшие, почти ад,— говорит она.
— Мы вас оставили — из-за этого?
— Да, это был ужас. Но мы сами виноваты. Мы должны были делать экономику, которая не зависит ни от кого.
— Таких экономик нет,— говорю я в ответ.— В мире все связано. Попав в экономическую блокаду, подобную вашей, большинство европейских, азиатских или латиноамериканских стран немедленно разорятся.
Она кивает, но думает все равно о чем-то своем.
Собственно, я понимаю, отчего они забыли Россию. Мы же предали их — научили социализму, а потом загрузились в корабли и уплыли навсегда. Вспоминать такое — душу бередить.
Кризис
Когда в Советской России началась та самая перестройка, на Кубе перестали выпускать и распространять наши газеты. Фидель сказал: не надо нам, советские товарищи увлеклись ревизионизмом.
Связи лопались одна за другой при Горбачеве, с еще большей скоростью при Ельцине, а потом пришел Путин. Он даже прилетел на Кубу. На Кубе тогда еще была российская военная база — в Лурдесе. На нее ни Горбачев, ни Ельцин руку не подняли — это ж наш главный оплот на другой стороне глобуса. ВВП походил, поулыбался, похмурил брови, потом улетел в Москву, и уже оттуда сообщили, что базу закрывают. Кубинцы на этом потеряли не только гарантии своей безопасности, но и деньги, которые Россия платила за аренду базы. Россия теперь экономит, мы же в курсе. Народные деньги за границу не должны уходить!
Кстати, это была одна из последних российских военных баз за рубежом.
У США военных баз — 600.
Когда Россия ушла окончательно, кубинская экономика начала задыхаться, кризис накатывал огромными волнами, периодически кубинцы начали натурально голодать, а кубинки повально занимались проституцией.
В качестве не казуса, а реальной истории рассказывают, что на приемах в доме правительства гостям давали макароны с майонезом — больше ничего не было.
Для жарки по всей стране использовали очищенное машинное масло.
Кубу лихорадило, но Куба выплыла, не изменив в первую очередь самой себе. Теперь там все немного иначе.
Ярмарка
Мы приехали на большую книжную ярмарку. Один стенд предоставили России.
Кубинцы удивительно любознательны — на ярмарке не протолкнуться, десятки тысяч людей ходят, смотрят, спрашивают, улыбаются.
Они, кстати, очень хорошо одеваются — не хуже москвичей. Джинсы, туфли, очочки, блузки — все как надо.
Зато книжного обилия там нет — в то время как запрос на книги пока еще, как в прежнем Союзе, очень высок. Характерный и уже забытый у нас факт: рассказывали про местного писателя по имени Леонардо Падура (неплохой, я читал) — он здесь популярен, и когда его издают, книги тут же уходят на черный рынок и там перепродаются втридорога.
Русскую литературу практически не переводят. В магазинах можно найти классику и Юлиана Семенова (по телевизору, кстати, пару раз в год показывают нашего Штирлица, и некоторые люди старшего поколения, скажи при них "Штирлиц", радостно кивают головой — как будто знали его лично).
Собственно, и переводить особенно некому: людей, знающих русский, все меньше, за перевод книги платят 200 долларов — кому это надо? Собственно, в первую очередь не надо нам самим. Не мне лично, а моей стране.
Так что пока наша знакомая переводчица с русского Марсиа открыла небольшой бизнес — изготовляет ветчину. Один человек в подчинении, уже есть постоянные заказчики. Налоговая система такая же глупая, как и у нас в России, но если с умом... то ветчиной выходит торговать выгоднее, чем переводить русских писателей.
Я ветчину попробовал. Вкусная.
Фидель
В один из дней ярмарки перед писателями выступал Фидель. Фиделю — 86. Рассказывают, что выглядел лет на 25 моложе. "Как огурец",— сказали мне. Говорил 9 часов.
Позвали, наверное, всех писателей, кроме русских. Думаю, не из вредности — просто забыли.
Вечером, выпив рома, на вопрос нашего кубинского переводчика, как мои дела, я сказал, что хреново: почему, собственно, меня — автора предисловия к русскому собранию статей Фиделя, левака и популяризатора Кубы в холодной России — не позвали на встречу.
Вопрос был риторический — не переводчику ж отвечать за мое приглашение.
Однако, к моему удивлению, переводчик проговорился о моем нетрезвом кураже главе ярмарки, тот министерскому человеку, тот еще выше — в общем, через два дня мне сказали, что Министерство просвещения сожалеет о случившемся и готово принять и повеселить меня отдельно.
Но я уже улетал и вообще... Сказал, что министров видел в России и меньше, чем на Фиделя, на согласен.
И отправился прощаться с Гаваной.
Гавана
По Гаване я гулял каждое утро и каждую ночь. Спал я там безобразно, и с утра разгонял себя ромом, запивая его местным, странным на вкус, глинистым каким-то вином.
Гавана прекрасна. Гавана стоит в развалинах и оттого прекрасна как-то по-особенному. Архитектура, солнце, много памятников (кубинский Пушкин — похожий на Чапаева — Хосе Марти с ребенком — я проезжал мимо него каждый день), есть дома, где с одной стороны, судя по окнам, роскошные отделанные квартиры, с другой стороны половина этажа обвалилась — как от бомбежки.
Строят и чинят мало — в городе, где по уму должно было бы работать 10 тысяч бригад, я видел две или три команды, которые очень неспешно, с бесконечными перекурами что-то там латали и подмазывали. Кубинцы вообще не торопливы. Зато у них есть чувство собственного достоинства — это ощущается. Там на заборе часто можно прочитать "Родина или смерть". У нас вот пишут что-нибудь покороче.
Самое чудесное в городе — автопарк. По городу летают старые советские (вплоть до "чаек", но чаще "москвичи" и "жигули") и старые американские (это вообще восторг — мы такое только в кино про крестных отцов видели) авто.
Как они их чинят и где берут детали — загадка природы.
Проституция
В России часто приходится слышать желчные высказывания о том, что кубинки готовы отдаться любому за доллар.
Не совсем так.
Для начала — это чушь собачья.
Вот в России — да, повальная проституция — когда в любой гостинице к вечеру набивается полное фойе приветливых красавиц, а во многих отелях еще и обзванивают посетителей мужского пола: "Девушка не нужна?"
Это у нас, а не на Кубе, есть в любых крупных городах отрезки трасс и специальные места, где перетаптываются целые табуны на каблуках и в мини. Неужели не видели?
Девушку себе и на Кубе разыскать, конечно, можно — девушкам и в тех краях хочется красиво одеваться и быть самодостаточными.
Но в гостиницах такого узаконенного разврата, как у нас, нет, и не ищите. Красавицы не ждут в фойе, и ресепшен не обеспечит вам помощь в реализации этой услуги.
Встретить на улицах голосующую проститутку тоже проблемно. Вроде стоят какие-то, но торгуют они собой или нет, похоже, не всегда знают даже они сами. Кому хотят — торгуют, кому хотят — отказывают. Это у них запросто.
Да, порой от прогуливающихся вечерами дам исходит ощущение, что они не прочь, но и с ними не все так легко. Обычно все происходит примерно следующим образом. Аморале туристо замечает ту девушку, которая, видимо, хочет, чтоб ее заметили, интересуется ее планами. Она, слегка озираясь и ощутимо волнуясь, назначает ему какое-нибудь место неподалеку, где клиента подхватит машина.
Туриста доставляют куда-нибудь в глубины города, там втайне дарят ему немного кубинского тепла.
Случаев, чтоб клиента обидели или обули, верней сказать, разули, вроде бы не было.
Впрочем, один русский настолько ощутил тут прилив сил и возможностей, что, отдохнув с девушкой и обильно запив эту радость ромом, попросил себе еще и кокаина. Ему сказали: "О, да, господин" — попросили денег, и гонец умчался.
Через какое-то время девушка буквально выпроводила русского на улицу — мол, иди, там жди своего гонца, и очутился русский в незнакомом месте на, как говорится, безымянной высоте, с отсутствием передвижных средств в пределах видимости.
Пошел пешком, благо город поделен на квадраты, дошел, никем не тронутый, до набережной, там присел отдохнуть, глотнул еще захваченного с собой рома, снял кроссовки, потому что натерли ноги, и задремал.
Проснулся и, естественно, не обнаружил ни кроссовок, ни бумажника. Но это как раз тот случай, когда человек буквально напросился на неприятности.
Преступность
Вообще же с уличной преступностью в Гаване все плохо. Ее фактически нет. Драки и ограбления — это не по кубинской части. Заблудшие и просто любопытные туристо, что бродят тут всеми ночами, знают, что в этой стране надо изо всех сил постараться, чтоб разыскать себе хоть какие-то проблемы.
Главное кроссовки носить на ногах, а не проветривать их, выставляя на обочину.
Врать не буду, дальше Гаваны я не уходил — говорят, за ее пределами все-таки можно разыскать места, где тебя разуют в любом состоянии, а полиция передвигается только по трое, но в самой Гаване я колесил на своих двоих совершенно спокойно.
Знакомства
Иду, ночь. Навстречу спешит пара, черный молодой парень с мулаткой девушкой — девушка хороша, залюбовался на них.
Парень поймал мой взгляд, оставил девушку, вернулся ко мне.
— Ты откуда? — спрашивает он по-английски, улыбается.
— Из России.
Кивает.
— Вы с вашей подругой прекрасны,— говорю ему.
Смеется.
— Какое у тебя пати сегодня? — спрашивает.
— Нету пати. В номер пойду, буду спати.
— Да? Или пошли с нами?
С ними не пошел, но встретил еще одного парня — стоит, улыбаясь, на пороге своей квартиры.
— Заходи,— говорит просто.
Я зашел — там было как в некоторых рассказах Чехова, только хуже: земляной пол, унитаз, врытый в землю, невыносимое убожество обстановки, женщина укачивала ребенка, сидя на кровати с голыми пружинами, в другой комнате кто-то грел себе еду, в третьей спал мужчина, укрытый чем-то вроде половой тряпки... Я ходил туда и сюда и только потом понял, что это коммуналка, семьи разные, ночь, и до меня никому нет никакого дела — хожу себе и хожу.
Несмотря на то что дом этот был многоэтажный, а я бродил по первому, сверху в отдельных комнатах было видно небо. Я даже не успел сообразить, как так получилось.
Уходя, отдал парню денег. Он, собственно, за этим меня и позвал, как я понимаю.
Уже возле гостиницы увидел группу молодых парней неприветливого типа. Было часа два ночи. Среди парней стояла девушка с огромным, лягушачьим ртом. Она смотрела на меня внимательно. И парни тоже.
Я кивнул им головой, сказал что-то типа: добрый вечер, сеньоры, хорошей торговли.
Через 10 метров девушка меня нагнала, спросила, не хочу ли я ее. Рот у нее и вправду был какой-то нереальный, хоть рыбок в нем разводи.
— Нет,— говорю,— Спасибо.
Потом меня догнали пацаны и предложили героин.
Опять отказался.
Пороки
Героин, объяснили мне на другой день, на Кубе никакой, одно название, зато стоит почти как настоящий. Здесь вообще с наркотиками туго. Проблема наркомании — не проблема. На низовых уровнях ее фактически нет. Только для очень и очень узкой прослойки очень и очень обеспеченных людей.
Вот если откроют границы, тогда будет и наркомания, а так — извините, за этим добром — в любую, ну или почти любую латиноамериканскую страну.
Пьют они, кстати, тоже только полезные и приятные напитки — да и не в таких количествах, как у нас. Неспешно, за разговорами.
Короче, то, что Фиделю 86 и он готов по 9 часов выступать, тут никого особенно не удивляет. На Кубе 180 тысяч человек старше Фиделя — и это при населении немногим больше 10 миллионов.
Пока наши неистовые либералы ждут скорой смерти Фиделя и полной победы демократических ценностей во всем мире, на Кубе никто не удивляется тому возможному обстоятельству, что борода проживет еще лет 15.
На Кубе к тому же, если кто забыл, третья медицина в мире — конкурирует с Израилем. Лечиться сюда едут со всего мира. Русские товарищи ревниво сообщили мне, что это Советы научили кубинцев оперировать и врачевать. Ну ладно, научили, только почему ж теперь наши толстосумы ездят лечиться за кордон — на ту же, кстати, Кубу?
Пляжи
Отдыхать русскоязычные тоже сюда ездят, но реже — далеко и невыгодно по деньгам.
Из наших, этих, звезд, была тут только Ксения Собчак, но ей на Кубе категорически не понравилось, посему вослед за нею никто не потянулся из московского бомонда. Может, оно и к лучшему.
В наш приезд русские на пляжах не были замечены.
Гавана, как известно, стоит на океанском берегу, однако в самом городе почти не купаются — на легендарное Варадеро и соседствующие с ним пляжи надо ехать на такси. За полчаса из центра до ближайшего обильного песка точно доедете.
Атмосфера на пляже — в лучших кубинских традициях. Все ведут себя очень мирно. Если и попивают спиртные напитки, то в каких-то микроскопических дозах, видимой и навязчивой степени алкогольного опьянения не достигая.
Собственно, кто пил на пляже, так это мы. Но тоже старались вести себя прилично.
Рядом играли музыканты — две гитары, два вокалиста, маракасы, тамтамы — и пели свои кубинские песни. Денег ни у кого не просили — выступали, похоже, сами для себя и были собой очень довольны.
Некоторые молодые кубинки периодически отправлялись купаться, сняв лифчики.
Присутствующие на пляже кубинские мужчины приветствовали такие выходы аплодисментами и радостными восклицаниями, но вообще же во всем этом не было ни малейшей вульгарности, ничего такого, что могло бы случиться в подобной ситуации на русском пляже: "А! Баба с сиськами, паси!"
Накупавшись, кубинки спокойно шли на свои лежанки — никто к ним не лез знакомиться. Такое их поведение никак не означало их доступность, и даже, показалось мне, наоборот. Это была демонстрация полной самодостаточности.
Что до самих пляжей — они достаточно чистые, кубинцы вообще не склонны оставлять после себя столько мусора, как мы. Однако песня про "золотой песок Варадеро" — это все-таки всего лишь песня. Песок как песок.
Но, знаете, само ощущение... Проголодавшись, мы тут же, на пляже, в маленькой лавке заказали себе жареную морскую рыбу, креветок, лобстеров — и вот представьте: на берегу океана... на пляже Варадеро... зимой, при +30 по Цельсию... попивая ром... покуривая кубинские сигары...
Праздник носоглотки, как Бродский писал.
Реакции
Русские, особенно помнящие Советский Союз, на Кубе всегда не довольны, злобятся и шипят. Возвращаются домой и злобятся еще больше. Пишут статьи о том, как все ужасно на Острове свободы.
Мы пару дней провели вместе с российским журналистом, который живет на Кубе уже два года. Поначалу он был настроен, скорей, скептически, все вспоминал песню "Остров невезения в океане есть...". Мол, крокодил не ловится, не растет кокос.
То, что Куба нуждается в омоложении политической элиты, разумных экономических реформах, строительстве нормального жилья и некоторых послаблениях в гражданских сферах, понятно было даже мне. Но в последний вечер журналист вдруг, засадив стакан рома, сказал:
— Русских, которым не нравится Куба, надо везти в соседние страны — в Боливию, в Сальвадор, да куда угодно. Тогда они хоть что-нибудь поймут. А пока они ничего не понимают. Кубинцам есть что терять. И кубинцы это знают. Здесь реально отлажена какая-никакая, но жизнь. Здесь никто никогда не умрет с голода — просто не дадут: пайка риса и пайка фасоли обеспечена всем. Государственный бюджет, как ни крути, с профицитом, а не с дефицитом. Малый и средний бизнес понемногу развиваются. Образование — и далеко не плохое — бесплатное, и среднее, и высшее. Медицина бесплатная. О том, как дела обстоят с преступностью, и тем более с организованной преступностью, вы и сами все поняли.
Рассказал попутно, как один знакомый журналист в недалекой от Кубы стране, даже будучи предупрежденным, что из гостиницы лучше не выходить, все-таки вышел, причем с сумкой из-под ноута на плече. Его застрелили прямо на ступенях и сумку забрали. Она, правда, была пустая — ради безопасности парень оставил комп в номере.
Это для сравнения.
К слову, все эти мифы про кубинские лагеря — ныне уже неактуальны. В последние годы там провели несколько крупнейших амнистий — заключенных, которых можно определять как политических, почти нет — единицы. Да и тех, похоже, скоро выпустят.
Марши несогласных, кстати, на Кубе уже проходят — люди (почему-то, как правило, женщины) в белых одеждах выходят и протестуют: им не нравится Фидель, Рауль и все, что связано с этими деятелями.
Еще на Кубе — о, мечта некоторых — есть гей-парады. С этим там вообще все прекрасно, потому что темой сексуальной толерантности занимается лично сестра Рауля.
Голубые собираются где хотят — я сам видел, а когда им надо, ходят колоннами туда-сюда. Так что, гей, россияне: если в наших краях вам неприветливо — вперед, на Кубу, там хорошо.
Недавно Фидель лично извинился перед сексуальными меньшинствами, что по молодости не разобрался и какое-то время необдуманно держал их в трудовых лагерях. В кубинском кино, кстати, гомосексуальная тема часто находит отражение. Кино у них очень достойное.
Прогуливаясь в последний вечер, я услышал звуки музыки — зашел в какой-то клуб, бесплатно. Там играла кубинская группа. Впечатление оглушительное: явно не звезды, а делали драйв так, как у нас умеет, скажем, только "АукцЫон". А я, грешным делом, всерьез думал, что здесь, кроме их прямолинейного народного творчества про Че Гевару, ничего не происходит.
Все тут в порядке с культурой. Впрочем, да, на гастролях режиссерам и всяким певцам не рекомендуется критиковать Фиделя. Могут быть проблемы. Не посадят, нет, но в другой раз на гастроли не поедешь. Знатная интеллигенция ершится и делает недовольную мину, но в меру, как в позднем Союзе.
Некоторые предположения
Если придут янки на Кубу — а они придут первыми, у них с Кубой давние счеты,— здесь сделают пару мощных курортных зон, где все расцветет.
Одна беда — кубинцы подозревают, что оставшуюся вне зон отдыха и развлечений подавляющую часть населения объявят нерентабельной (работать же не умеют — ничего у них не растет, не строится, не функционирует толком). Образование и медицину им отменят — и тогда узнают люди, почем фунт лиха и глоток настоящей, а не какой-то там кубинской свободы.
Швейцарии и Дании на Кубе не будет — с чего бы это? — а будет как раз Сальвадор и прочая Боливия. Если вы про Сальвадор ничего не знаете, тогда ОК — будет нечто среднее между Таджикистаном и Эстонией.
То есть будет у кубинцев легкодоступный интернет (хотя он уже появляется понемногу). Мобильные будут у всех (а сейчас еще не у всех). Американские фильмы и программы появятся в свободном доступе (а пока их надо доставать, кошмар какой). Откроются казино, завезут неразбадяженную наркоту, выложат порнографию в каждом ларьке вместо Че Гевары (сколько можно). Расцветут легальные публичные дома, чтоб девушки не стеснялись (а то Фидель запретил кубинкам даже в конкурсах красоты участвовать, в итоге там все время побеждают венесуэлки). Откроют свободный выезд за границу (сейчас с этим проблемы — туда-сюда не покатаешься). Ну и свободная пресса, конечно, расцветет всеми желтыми цветами радуги (а она сейчас не совсем свободная и совсем не желтая). И даже несколько политических партий образуется вместо одной — ну как у нас, в цивилизованной России.
Много чего еще будет. В первую очередь будет огромное, ликующее злорадство, что еще одна "левая" страна выбрала столбовую дорогу человечества. Перевоспитать бы еще Северную Корею, Вьетнам и Китай — и будет всем полное и окончательное счастье.
Не будет вот только кубинского мифа. Повести о людях, которые бросили вызов глобализму, пересидели на своем острове самые тучные годы мирового либерализма и вышли в мир, когда эта модель начала давать сбои даже в Европе, когда итальянцы, греки, испанцы, и даже отдельные англичане, и даже некоторые американцы разносят в осколки площади и улицы, дерзят своим правительствам и бросают в полицию подручными материалами.
Со стороны Кубы, сдается мне, это будет самый глупый поступок, который только можно придумать.