Золото лувра

Международный часовой салон в Париже Belles Montres — мероприятие молодое, которому, однако, удалось в нужное время занять нужное место. А именно, восполнить пробел и стать первым салоном не для профессионалов, но для широкой публики.

Концепция Belles Montres, кажется, лежала на поверхности: приоткрыть дверь в закрытый мир часовщиков обыкновенным любителям часов, которых с каждым годом становится все больше. Это подтверждают и основатели Belles Montres — семейная пара Алан Фос и Катрин Фос-Тобьяс. Пять лет назад, когда открывался первый Салон, они не знали, наберется ли хотя бы сотня посетителей. Но в этом году, в первый юбилей их инициативы, в залах Caroussele de Louvre уже было тесно: прогнозы обещали как минимум 13 тыс. человек. Более того, этой осенью Belles Montres уже шагнул в Шанхай — азиатский и, в частности, китайский рынок для европейских часовщиков остается главным направлением. Но первый "заморский" опыт, увы, оказался не самым успешным: сначала не согласились приехать главные часовые марки из Richemont и Swatch Group, потом разочаровали и сами китайцы. За пять дней в огромный Шанхайский выставочный центр (это бывший Дом советско-китайской дружбы) пришли чуть более 7 тыс. человек. По китайским меркам это сущие единицы. Но устроители Салона не отчаиваются и собираются на будущий год вновь идти грандиозным часовым походом на город, "где количество миллионеров увеличивается каждый день".

В парижском салоне Belles Montres-2011 приняли участие 52 часовых и ювелирных дома всех возрастов и рангов. Старшее, маститое поколение почтенных марок с длинной и богатой историей представили классики Vacheron-Constantin, Jaeger-LeCoultre, Ulysse Nardin, Piaget, Cartier и Audemars-Piguet. За команду "молодых и дерзких" выступили марки Hublot и Richard Mille. И особняком стояла третья партия участников, которых организаторы нежно называют "маленькие швейцарцы",— MB&F, Vianney Halter, Peter Speake-Marin, Urwerk, Sarpaneva. Это независимые производители или же совсем миниатюрные часовые дома, которые не привязаны к прошлому, традициям и не стесняются искать себя, подчас резко меняя направление.

Независимо от статуса марки — будь ты революционер или классик, максимальная площадь стенда Belles Montres ограничивается 30 м. При этом небольшое выставочное пространство должно оставаться максимально открытым. Таким образом, основатели Салона хотят оградить парижскую выставку от ассоциаций со знаменитыми швейцарскими часовыми ярмарками. На Belles Montres продажи запрещены, настаивают в один голос супруги. Но по большому счету часовщики здесь все-таки ведут изощренную предпродажную агитацию. Примерка, цены, визитки, долгие рассказы о прелестях той или иной модели... И если представитель марки чувствует, что клиент больше не в силах бороться с желанием "сделать это немедленно", для таких случаев припасен изящный, вполне французский маневр. У входа в салон стоит новенький, сверкающий яркой краской Jaguar (автомобильный партнер Салона этого года), всегда готовый доставить потенциального покупателя в ближайший бутик или корнер марки.

Специальной темой 2011 года стала такая: "Высокое ювелирное искусство". Еще совсем недавно женщины всего лишь неохотно сопровождали своих увлеченных спутников на часовых ярмарках и салонах, искренне недоумевая, что же они нашли в этих холодных механизмах, но постепенно ситуация меняется. "Женщины начинают активнее интересоваться тем, что прячется под циферблатом. И по-прежнему остаются неравнодушными к украшениям, поэтому мы решили поженить высокое часовое искусство и ювелирное",— рассказала мне Катрин Фос-Тобьяс.

Для особенно важных гостей Салона выстроили футляр-лабиринт, затянутый белой тканью. При входе зрителей встречала "Змея" (Serpenti) Bvlgari, часы-браслет, усыпанные бриллиантами общим весом в 20,50 карата и изумрудами в 13,44 карата. За углом уже поджидала следующая, не менее хищная рептилия --бриллиантовый крокодил, затаившийся на циферблате, он охраняет турбийон Cartier (Tourbillon et Crocodile). Животную агрессию соседей по лабиринту дом Chanel не поддержал, поместив свои J12 Haute Joaillerie из белого золота и 681 бриллианта в воздушное облако из белых перьев. В рамках этой тематической мини-выставки премьеру своей "малышки на миллион" представили часовщики Hublot — хронограф Big Bang Baby Million, 891 бриллиант весом почти 28 карат.

Harry Winston выставили свою эксклюзивную модель Rendez-vous: на браслете бриллианты выстроились в три ряда — пузатые "груши" вытянулись в центральную ось, их окружили драгоценные камни чуть поменьше, которые венчает каемка из круглых бриллиантов. Циферблат также спрятан под бриллиантовой крышкой. Общий вес драгоценных камней составляет около 84 карат.

В основной программе часовые и ювелирные дома представляли свои последние мировые премьеры: их уже оценили профессионалы в Базеле и Женеве, но большинство из них в продажу еще не поступили. Chanel выставили новинку года J12 Chromatic — новую версию классических часов J12, только в сером цвете. J12 Chromatic существуют в семи разных вариантах в зависимости от размера и наличия белых бриллиантов. Другой эффектный экспонат стенда Chanel — Premiere Triple Row. Изюминка кроется в тонком браслете, который змеей вьется вокруг запястья. И, наконец, третий фаворит Chanel — это матовая версия механических часов J12 с калибром 3125, выполненным на мануфактуре Audemars Piguet. Кроме новинок была показана и старая добрая цветочная часовая классика Chanel — коктейльные часы с корпусами в форме знаковых для марки цветов камелии.

Audemars Piguet сделали акцент на классических, знаковых моделях — Royal Oak и вариациях вроде Royal Oak Offshore, а также круглой версии вечного календаря Jules Audemars Perpetual Calendar, которую на стенде швейцарской мануфактуры называют своими самыми красивыми часами.

В доме Cartier страшно гордятся Calibre 1904 MC: все части этих часов, от стрелок до механизма, были собраны на собственной мануфактуре Ля-Шо-де-Фон, открытой два года назад. В рамках Belles Montres также представлены два сложных "опуса", над которыми работала инженер Кароль Форестье-Казапи: Rotonde de Cartier Astrotourbillon (2010) — механизм живет здесь по законам секундной стрелки и за 60 секунд пробегает весь круг, и хит 2011 года Rotonde de Cartier Astroregulateur. Последняя модель была выпущена ограниченной серией на базе механизма 9800 MC Astroregulateur, состоящего из 281 детали и имеющего запас хода на 80 часов.

Мануфактура Jaeger-LeCoultre свой стенд посвятила 80-летнему юбилею своих легендарных Reverso — прямоугольных часов, поворачивающихся вокруг оси. Вариации Reverso — вот это парад великой классики! С эмалью, гравировками, усложнениями, классические прямоугольные часы, более новые, с квадратным переворачивающимся корпусом, из золота, стали, различных сплавов. Кроме Reverso были представлены и артистические модели Jaeger-LeCoultre, ведущие родословную из другой линии --Master.

В Piaget продолжают актуальный европейский тренд затягивания поясов: их центральный экспонат Emperador Coussin Tourbillon Automatique Extra-plat — самый тонкий в мире автоматический турбийон, созданный на основе двух прежних рекордных моделей — сверхтонкого турбийона 1270P и самого тонкого в мире механизма с микроротором автоподзавода 1208P. На циферблате отчетливо выделяется горизонтальная восьмерка — меткий символ процветания для азиатских покупателей. Но в Piage угодили и европейцам — знак бесконечности никто не отменял. По соседству разместился другой рекордсмен Altiplano — самые тонкие автоматические часы в мире (механизм 2,35 мм). К техническим сложностям логично добавили и ювелирную классику марки — бриллиантовые и изумрудные женские часы с популярными цветочными сюжетами.

Отдельным стендом на Belles Montres представлены победители международных часовых состязаний: со сцены Большого театра Женевы в парижский Лувр спешно переехали все лауреаты Grand Prix d`Horlogerie de Geneve (GPHG) 2011 года.

Важная часть салона была посвящена конференциям, встречам с часовщиками и мастер-классам. Здесь можно, не опасаясь косых взглядов, смело спросить, например, кто такой этот ваш турбийон. Мастера терпеливо и подробно рассказывают обо всех тонкостях своей работы. Впрочем, как они сами признаются, любители пошли подкованные и зачастую разбираются в часовых механизмах не хуже профессионалов. Для тех, кто шел дальше вопросов, работала специальная мастерская. Группе из десяти учеников под руководством мастера предлагалось за час сначала разобрать простейший часовой механизм и за оставшееся время, примерно два часа, собрать его заново. За партой часовщика оказывались преимущественно мужчины, тогда как вокруг специалистов по обработке и оправе бриллиантов собиралась исключительно женская компания.

За теоретическую часть образовательной программы отвечал Фонд высокого часового искусства (FHH), который подготовил большую выставку "Механические часы: от истоков до наших дней". Другая выставка фонда недавно прошла в Московском Кремле (о ней в материале "Стрелка в Кремле"). Цель подобных выставочных сессий, которые готовит почтенная общественная организация, достойна и очевидна: знакомить публику не только с существующим артикулярным рядом выдающихся французских и швейцарских марок, но и с историей часов.

Итак, дата отсчета этой самой часовой истории ведется с XIII века, когда появились первые напольные часы с подвесным механизмом. У громоздкого монстра даже и в мыслях не было, что он когда-нибудь сдвинется с места, но для часовой истории этот объект стал делом чести. И уже к XV веку часы забираются на стол, а в конце того столетия уже смело ныряют в карман. Первые карманные часы были крайне непунктуальными: всего одна стрелка и целых 40 минут погрешности в день. Встречались даже и такие ленивые и несовершенные модели, чей механизм страховался солнечными часами.

С приходом в 1655 году минутной стрелки точности прибавилось, но часы по-прежнему оставались скорее пышной декорацией к состоянию владельца, чем практическим предметом. Их принято было носить на виду, по ним судили о достатке и происхождении человека все равно, что о генерале по медалям. Часы подвешивались на широченную цепь, к которой также крепились заводной ключ, именная печать, талисман на счастье — все что душе угодно, главное, чтобы заметили. Более того, специальные учителя давали уроки, как правильно носить эту мощную конструкцию и производить при этом как можно больше шума, чтобы привлечь внимание к своей персоне и к своим часам. Женщины использовали часы как красивый аксессуар: их прятали в роскошные кольца и маскировали под изящные броши.

Но к концу XVII века постепенно внешние данные отходят на второй план, а главным критерием оценки становится часовой механизм. Важное открытие в 1770-х годах сделал француз Жан-Антуан Лепин: изобретенный им калибр позволил часам стать не только тоньше, но и доступнее в обслуживании. Спустя 20 лет, вооружившись этим новшеством, Абрахам-Луи Бреге будет искать свой часовой идеал — в 1799 году он изобретет турбийон.

XIX век — это эпоха индустриальной революции. Тогда у часов не оставалось другого выбора, кроме как включиться в коллективный процесс производства и заняться конкретными хронометрическими делами. Вот одни шустро измеряют скорость, другие бодро отсчитывают исчезающий пульс, третьи показывают время сразу в двух столицах мира. А часовщики ищут упрощения процесса производства и усложнения механизмов карманных часов. Появляются календарные измерения — дата, месяц, год и даже високосные годы и фазы Луны.

В этот же период начинают появляться первые браслеты, но вкусы менялись с трудом. Некоторое время были популярны переходные модели, этакие часы-гибриды, в которых на ремешок крепились часы с цепочкой, чтобы всегда было куда отступать.

Часы окончательно переберутся на запястье только в начале XX века. И новой моде первыми, конечно, сдались женщины, попавшись, таким образом, на крючок к ювелирным домам, которые ухватили тренд и начали выпуск специальных моделей, как, например, Cartier Tank. В первых трех десятилетиях XX века родятся знаменитые часы, которые навсегда войдут в историю, как, например, самый маленький механический калибр в мире Calibre 101 Jaeger LeCoulter, с 1929 года ничего меньше не делали. А еще и ролексова "устрица" 1927 года, и многие часы работы Cartier — от Santos до Pasha и Tank.

Но с "переездом на руку" у часов начинаются проблемы. Одна их них — хрупкость — решится только в 1931 году с изобретением небьющегося стекла. А Jaeger-LeCoultre найдет другой выход из ситуации и придумает для игроков в поло свою знаменитую модель Reverso. После Второй мировой войны гражданская авиация и морские исследования требовали специальных часовых моделей. Так, в 1951 году Jaeger LeCoultre выпускает часы с будильником Memovox, которые через пять лет станут автоматическими, а Blancpain — герметичную модель Filfy Fathoms, рассчитанную на глубину погружения до 200 м. В 1950-е наступает "золотой век" самых точных кварцевых часов, лучшим образцом которых становится модель Polo Piaget.

Но после торжества рационального кварца пошла обратная тенденция: постепенно появляется желание вернуться к традиционным механическим часам. Однако им теперь приходится все время жить с оглядкой на точность кварца, и часовщики берут курс на усложнение механизмов. Символ 1970-х годов, модель Royal Oak Audemars Pigues, нарисованная великим Джеральдом Джентой,— вернул механику на часовой олимп и провозгласил стальной корпус. В погоне за точностью все активнее начинают использоваться турбийоны и хронографы, которые "раздувают" циферблат, и он становится более объемным. IWC Il Destriero Scafusia — это новый образец усложнения, где есть не только фазы Луны и календарь, но даже и год. С тем, что по сравнению с кварцевыми механические часы — это паровозы в эпоху существования скоростных поездов, вряд ли кто-то станет спорить. Впрочем, борьба кварца с механикой закончилась полной победой последней, и салон Belles Montres в Лувре только подтверждает этот факт. В Париже, как и в Женеве, Лондоне, Шанхае или Москве, в высокой цене именно "ручные" часы, большие или маленькие, ювелирные или лаконичные формальные, но в любой своей версии рожденные как техническое сокровище.