Неприятности у Москвы начались сразу же после подписания российско-азербайджанского протокола: уже на следующий день Ашхабад заявил протест по поводу того, что Москва и Баку делят спорный участок каспийского шельфа, на который претендует Туркмения. Тогда официальный представитель МИД России попытался вывести из-под удара российское правительство, назвав подписанный протокол "коммерческим", а не правительственным. Вероятно, "забыв" о том, что "Роснефть" — это государственная, а ЛУКОЙЛ — частично государственная компания. Но даже будь они частными, прямой обязанностью российских дипломатов было бы предупредить заинтересованные ведомства о том, что с точки зрения международного права такая сделка некорректна.
Между тем трудно предположить, что МИД не знал, каковы способы цивилизованного решения подобных дел в мировой практике. Ведь прецеденты были. Так, когда начиналось освоение энергоресурсов Северного моря, первое, что сделали Великобритания и Норвегия,— это договорились о разграничении шельфа и только потом приступили к промышленной разведке и добыче нефти.
Теперь в МИДе утверждают, что неоднократно и настоятельно советовали правительству воздержаться от подписания совместных проектов по освоению каспийского шельфа до тех пор, пока не будет окончательно определен юридический статус Каспия. На вопрос о том, почему же тогда Смоленской площади не удалось предотвратить российско-азербайджанского нефтяного соглашения, источник в МИДе ответил: "Нас никто не спрашивал".
Очевидно, что Россия вновь стала жертвой своих многочисленных и порой взаимоисключающих интересов. Москва заинтересована и в транспортировке "ранней нефти" из Азербайджана через Чечню в Новороссийск, и в доставке туркменского газа в Европу. Однако стремление угодить всем сразу, как показывает практика, к добру не приводит. Но по-другому, похоже, пока не умеем.
АНДРЕЙ Ъ-ИВАНОВ