"Не техника подвела — скорее всего, экипаж, человеческий фактор", — такой вывод сделал Борис Ельцин после посещения Государственного космического научно-производственного центра им. Хруничева, где ему показали макет орбитальной станции "Мир". Видимо, он настолько поразил президента, что он решил: не могла такая чудо-техника оплошать. Правда, Ельцин отметил, что торопиться с окончательными выводами не стоит — надо дождаться возвращения космонавтов на Землю.
"Немцов в отпуске — можно и расслабиться",— так можно было объяснить вид президентского кортежа, подъехавшего к свежевыкрашенным воротам 22-го цеха ГКНПЦ им. Хруничева. Из двух десятков машин лишь четыре были "Волги". Причем, как выяснилось, на них приехали не чиновники, которых первый вице-премьер клятвенно обещал пересадить на отечественные автомобили, а руководители центра.
В центре ждали и Татьяну Дьяченко — в конце 80-х она работала инженером-программистом в КБ "Салют", которое впоследствии вошло в структуру ГКНПЦ. Но советник президента от встречи с бывшими коллегами воздержалась.
Президент приехал к хруничевцам не с пустыми руками. Утром он подписал указ, которым разрешил Минфину привлечь под правительственные гарантии $99,5 млн на строительство российского сегмента международной космической станции (о ситуации со строительством МКС "Коммерсантъ-Daily" рассказал во вчерашнем номере). Знакомиться с обстановкой Борис Ельцин начал прямо на входе в цех: как прошла стыковка, как там "Мир", сколько он еще пролетает и что с ним будут делать потом. Директор Российского космического агентства Юрий Коптев пояснял: станция рассчитана была на 5 лет работы, а летает уже 11. "Да она ж у вас старая совсем",— изумился президент. Но Коптев его успокоил: по оптимистическим прогнозам, до 2000 года пролетает, потом ее по частям затопят в Тихом океане. "Вы уж поосторожнее там",— напутствовал Ельцин. "Мир-2" уже не сделать, поэтому будем ориентироваться на МКС. Президент посоветовал привлекать на работу молодежь, но на госдотации к зарплатам рассчитывать не велел — "сами думайте".
Разговор, правда, проходил не в самых комфортных условиях: рядом со входом в 22-й цех находится столовая, и голоса собеседников едва пробивались сквозь шум посудомоечных машин. В конце концов из окна столовой даже послышался раздраженный окрик: "Да тише вы, девочки, дайте на президента посмотреть!"
Потом началась экскурсия. В самом цехе было непривычно безлюдно: как выяснилось, рабочий день у большинства рабочих закончился еще за два часа до приезда президента — в 10 утра. Те же, кому было позволено задержаться, были облачены в белоснежные халаты и комбинезоны.
Выполненный в лучших традициях советской наглядной агитации огромный плакат, вывешенный у макета станции "Мир", извещал, что за 11 лет работы на станции побывало 23 длительных экспедиции, 72 космонавта (из них 19 иностранцев), отработано 10 тысяч "человекочасов", суммарный тоннаж станции увеличился с 20 до 134 тонн.
Президент прогулялся по макету "Мира", побывал в базовом блоке станции, осмотрел строящиеся функционально-грузовой блок и служебный модуль для МКС, ракеты-носители "Рокот" и "Протон". Тут как бы невзначай с ним поделился своей болью некий бригадир: мол, невозможно стало, Борис Николаевич, с украинскими партнерами работать, плохо они системы управления для "Протонов" в своем Харькове делают. Ельцина такой поворот событий немало удивил — совсем недавно он подписал с Леонидом Кучмой совместное заявление "О приоритетных направлениях взаимодействия в космической области". "Значит, не работает",— сделал неожиданный для президента вывод бригадир. Ельцин пообещал разобраться.
Растроганные вниманием президента, рабочие напоследок сфотографировались с ним и пригласили "заезжать почаще".
ЕВГЕНИЙ Ъ-ФЕДОРОВ