Гастроли / балет
Вчера в Молодом театре завершились гастрольные показы балета "Дафнис и Хлоя", поставленного Жан-Клодом Галоттой в возглавляемом им Национальном центре хореографии Гренобля. Рассказывает ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Французского хореографа Жан-Клода Галотту принято причислять если не к богам современного танца, то, по крайней мере, к сонму полубогов, которые в наши края заезжают нечасто. Он вырос и получил образование в Гренобле, а озарение настигло его в Нью-Йорке, где Жан-Клод углубился в творчество великого абстракциониста от современного танца Мерса Каннингема. Однако же при всем декларируемом новаторстве у Галлоты был и остается консервативный "пунктик" — литературоцентричность в подборе материала для постановок (в его "библиографии" есть даже джойсовский "Уиллис").
Название нового балета Жан-Клода Галотты "Дафнис и Хлоя", впервые показанного в апреле этого года в Гренобле, непосредственно отсылает к "античной" партитуре Мориса Равеля, а сам танец содержит легко считываемые аллюзии на "Послеполуденный отдых фавна" Клода Дебюсси, где в заглавной партии когда-то блистал Вацлав Нижинский. Для господина Галотты это уже второе обращение к теме: "Дафниса и Хлою" он впервые поставил (и сам же танцевал партию бога Пана) в 1982 году для Авиньонского фестиваля. Новую версию исполняет трио молодых артистов — Франческа Зивиани, Николя Диге и Себастьян Ледиг, но спектакль почему-то напоминает полуживую музейную реставрацию, от которой неуютно веет нафталином, несмотря на наличие, казалось бы, всех положенных атрибутов контемпоральности и постмодерна.
Следуя либретто Клода-Анри Буффара, в восьми небольших эпизодах часового балета Жан-Клод Галотта рассказывает историю любовных отношений девушки и двух юношей, один из которых возвышенный романтик (Дафнис), второй — сущее животное (Пан). Получается нечто среднее между любовным треугольником и l`amour de trois, но без внятно выстроенной фабулы. Да и эротическая энергия в балете едва ли ощутима — высечь ее из условно-старинных па и весьма приблизительного подражания позам Нижинского у танцовщиков никак не получается.
Местами кажется, что "Дафнис и Хлоя" поставлен в традициях художественной самодеятельности: не той, из которой нередко вырастают большие профессионалы, а той, которая изначально притворяется высоким искусством. Да и музыка здесь выбрана под стать хореографии — фортепианные поделки Анри Торга, формально наследующие классику минимализма. Впрочем, для выхода на кульминацию в pas de trois постановщикам все-таки приходится прибегнуть к волшебной палочке — богато декорированному симфоническому Равелю.
Танцевальная режиссура Жан-Клода Галотты также сводится к постоянно, навязчиво повторяющимся мизансценам, принципиально синхронным и симметричным, ритмично размежеванным паузами. Не помогают даже периодические смены "пульса" движений, бросаемые в зал реплики Хлои ("che-che-che-cherche!") или козлиное подергивание ножкой и звериное мычание Пана, то и дело обнюхивающего партнершу и многозначительно прикрывающего руками пах.
В сопроводительном тексте к спектаклю его авторы предупреждают зрителя, что ни они, ни единственный женский персонаж балета не в состоянии сделать окончательный выбор между "человеческими" и "животными" отношениями. Это и понятно, поскольку почувствовать ни первое, ни второе в "Дафнисе и Хлое" попросту невозможно — остается только следить за перемещением человеко-единиц по сцене.