Почти ритуальное благоговение перед технологиями превратилось в обыденность: мы ежедневно используем компьютеры, смартфоны, планшеты и десятки сопутствующих им программных приложений. Как пользователь, современный руководитель бизнеса видит простоту, скорость и качество, с которыми могут предоставляться IT-услуги — "облачные" сервисы и приложения. Все больше управленцев задаются вопросом: "Почему я не получаю этого на корпоративном уровне?" О протекающих глобальных изменениях в области IT-инноваций и новой роли CIO в развитии бизнеса рассказал генеральный директор HP в России АЛЕКСАНДР МИКОЯН.
BUSINESS GUIDE: Каковы факторы и предпосылки для изменений в понимании места IT в бизнесе компании? Вряд ли во всем можно обвинить исключительно лишь технологический прогресс.
АЛЕКСАНДР МИКОЯН: Сегодня стратегические решения должны приниматься и реализовываться все быстрее. Ситуация на российском рынке радикально отличается от той, что мы видели 20 или даже 10 лет назад. Конкуренция за клиентов с западными компаниями ведется даже в ранее монополизированных отраслях, таких как банковский сектор и металлургия. Эффективное принятие решений основывается, разумеется, на грамотно построенных бизнес-процессах, менеджменте и ресурсах. Но без профессионально созданной и отлаженной IT-базы эффективная работа бизнеса сегодня попросту невозможна. Поэтому технологический прогресс тут вторичен — главной причиной трансформации большинства бизнес-процессов остается конкуренция. Доступность информации и услуг через сеть — необходимое условие взаимодействия не только в формате B2C, но и B2B. Обмен электронной информацией и услугами, отказ или, как минимум, снижение бумажного документооборота, управление логистикой — информацию необходимо накапливать в правильном формате, обрабатывать и делиться с клиентами, которые совершенно не обязательно просматривают ее в офисе — они вполне могут находиться в движении. Поэтому второй фактор — растущая потребность в мобильности бизнеса. Третий — растущая роль "облачных" технологий и готовность их потребления.
BG: С чем связан рост интереса к "облаку"?
А. М.: Большинство стандартных систем современным предприятиям не нужно создавать на собственных мощностях. Услуги, например электронную почту или CRM, вполне можно получать в пересчете на сотрудника или гигабайт прямо из сети. Это экономически выгодно: затраты более предсказуемы, снижаются риски, увеличивается безопасность. В нашей стране, например, часто вся IT-инфраструктура заточена под конкретного человека — компания фактически попадает в зависимость от CIO, ведь только он знает, что настроено и как работает. Не стоит забывать и о рисках кражи корпоративных баз данных — личный фактор играет тут огромную роль. Наконец, надежность и качество обслуживания самих систем: серверная в кладовом помещении в разы менее надежна, чем специализированный ЦОД HP, построенный с учетом всех возможных внешних и внутренних воздействий. Судите сами, если у компании внезапно кондиционеры залили серверную, бизнес выходит из строя на несколько дней, даже если резервная копия данных хранится отдельно, что в нашей стране делается редко. Это огромные денежные потери. С "облачными" технологиями меняется сам подход к безопасности IT. Вопросы защиты "облаков" — это очень важный аспект. В мире будет совсем немного крупных игроков, которые будут этим заниматься на серьезной основе.
BG: Правильно ли я понимаю, что те, кто сейчас пришел в "облако" HP, уже не уйдут из него, те, кто пришел в "облако" IBM, не уйдут оттуда? То есть это в каком-то смысле зависимость?
А. М.: В каком-то смысле — да, но все несколько сложнее. Далеко не всегда компания, например очень крупный транснациональный холдинг с множеством юридических лиц, может и не перейти в "облако"HP. Возможно, им более удобно создать собственное "облачное" пространство, заточенное под свои нужды. В этом случае мы можем создать его для них, используя свой опыт, технологии и компетенции. В итоге все юридические лица холдинга будут получать услуги из "облака" головной компании. Если же этот холдинг будет испытывать разовые потребности в дополнительной мощности — например, имея "облако" из 1000 серверов, в пик нагрузки компании может потребоваться 1020, он сможет моментально и быстро докупить разницу у нас, и никто из пользователей даже не заметит этого. Покупка "всплесков" наряду с "межоблачным" взаимодействием сейчас являются очень обсуждаемыми темами на рынке. Вообще, ощущение потери контроля скорее эмоциональная проблема, ведь когда вы кладете деньги на счет в банке, предпочитая это хранению наличных под подушкой, вряд ли вы думаете о том, что впадаете в зависимость от банка — в первую очередь вы обретаете уверенность в том, что ваши деньги в безопасности, и получаете в свое распоряжение инструменты управления ими, в разы более совершенные, чем наличный расчет.
BG: В России присутствует какой-то специфический локальный риск? Ведь у нас вполне возможно создание национальной "облачной" системы со всеми вытекающими?
А. М.: "Ростелеком" утверждает, что уже создает такую систему. Но это не является проблемой — это процесс, посредством которого государство старается обеспечить свои потребности в том формате, который считает правильным. Если же говорить о частном бизнесе, то совершенно очевидно, что мир сегодня глобален и каждая компания вольна выбирать, откуда и какие услуги потреблять при помощи интернета. И это данность, которую уже нельзя изменить.
BG: На ваш взгляд, нет ли определенного дисбаланса между тем, что могут дать бизнесу технологические компании вашего уровня, и степенью понимания нового подхода к IT управленцев и владельцев бизнеса? То есть вы-то готовы играть в полную силу, но IT-специалист не может на языке бизнеса донести владельцу важность и эффективность тех или иных инноваций?
А. М.: Конечно, есть. Поэтому мы проводим многочисленные форумы и встречи с представителями бизнеса, стараемся взаимодействовать не только с CIO, но и CFO, CEO и другими руководителями, принимающими решения, для того, чтобы объяснить пользу от того, что мы делаем. Причем HP не говорит метафорами, мы говорим на языке денег, все процессы и продукты описаны в материальном ключе — через затраты, прибыли и риски. Современные CIO должны меняться и постоянно искать, как еще их подразделение может принести пользу основному бизнесу. У современного CIO сегодня две задачи. Первая — управление отношениями с поставщиками услуг (то есть с нами). Вторая — стратегическая работа с основным бизнесом компании для того, чтобы, имея понимание возможностей IT рынка и потребностей бизнеса, соединить это воедино через новые информационные системы, которые позволят бизнесу быть более конкурентоспособным. Другими словами, CIO формирует идеи, выполнение которых перекладывает на подрядчика, то есть нас.
BG: Но готовы ли российские CIO выполнять описанную вами роль? Вот представим себе, что сейчас все CIO лишились операционных вопросов и сосредоточились, по сути, на оптимизации существующих бизнес-процессов — они готовы заниматься инновациями? Это совершенно другой уровень образования, подготовки, но главное — ментальности?
А. М.: Когда я только пришел в HP в январе 2009 года, меня попросили посетить круглый стол, посвященный вопросам взаимодействия IT и бизнеса. Абсолютно все участники жаловались на то, что бизнес не понимает язык IT. Я еще тогда отвечал: с тех пор как финикийцы изобрели деньги, они являются единственным языком бизнеса. Если вы, IT-подразделение, не умеете на нем разговаривать — это не проблема компании, это ваше личное горе, значит, вам нужно пересмотреть свой подход к позиционированию IT-подразделения. Но прямого ответа на ваш вопрос у меня нет. Кадровый голод, бесспорно, существует, и это фундаментальная проблема. В России есть еще одна проблема, о которой никто не пишет,— короткий срок жизни CIO. Интересно было бы провести исследование, сколько лет люди работают на этой должности — не думаю, что средняя цифра будет больше, чем 18 месяцев. В таких условиях трудно говорить о партнерских взаимоотношениях.
BG: Если посмотреть на уровень развития "облачных" технологий в мировом масштабе, как можно охарактеризовать Россию?
А. М.: Россия — развивающийся рынок в части "облачных" вычислений. Мне кажется, что у нас многие корпоративные IT-решения принимаются исходя из личного опыта. Условно, люди познакомились с каким-то устройством для своих личных целей и стали думать, как они могут его применить к корпоративным системам. В России личный опыт потребителя — одна из ключевых движущих сил. На Западе немного по-другому: там другое взаимодействие с такими компаниями, как HP. Там мы напрямую общаемся с руководителями и все время ведем с ними диалог о том, как улучшить процесс управления бизнесом. Понятие "партнерство" гораздо глубже, а роль CIO основывается на двух понятиях — "инновации" и "служба заказчика". У нас пока это не так.
BG: Если говорить о России, каковы основные цели HP на ближайшие пять лет?
А. М.: Наша цель — развивать прямое взаимодействие с крупными заказчиками и расширять портфель предоставляемых услуг. Мы очень хотим, чтобы российские заказчики получили доступ ко всему перечню услуг HP, так как сейчас они потребляют лишь часть нашего портфеля. В целом я доволен нашими позициями в области аппаратного обеспечения и нашими успехами на рынке продаж лицензий на программное обеспечение. Но я хотел, чтобы мы могли оказывать гораздо больше услуг в гораздо больших масштабах и гораздо более эффективно помогать нашим заказчикам управлять рисками за счет прямого взаимодействия — так, как это делается в развитых странах.
BG: С чем связан такой подход к потреблению портфеля? Почему не берут весь или, как минимум, более широкий спектр?
А. М.: Имеет место личностный аспект: люди приобретают то, что видят и знают. Для того чтобы подписать крупный контракт на услуги/аутсорсинг — в США у нас есть сделки в несколько миллиардов долларов, надо понимать, под чем ты подписываешься, вникнуть в масштабы возможностей, уметь грамотно оценить потребности и потенциал бизнеса, для которого этот портфель приобретается, провести, наконец, серьезную исследовательскую работу.
BG: А может, всему виной коррупционная составляющая? "Миллион здесь и сейчас" лучше, чем "миллиард где-то через пять лет"?
А. М.: Я думаю, что это проблема профессиональных знаний. Но личностный фактор действительно значим в том смысле, что у нас зачастую принято вести бизнес в формате "давайте дружить", нежели "давайте работать, руководствуясь только рыночными понятиями" и "на основании четко описанных правил". Мотивация на заключение, например, десятилетнего контракта в этом подходе отсутствует — "зачем, если мы уже будем работать не тут?". В то время как во всем цивилизованном мире представители заказчика и исполнителя прилагают все силы к тому, чтобы заключенный договор приносил пользу вне зависимости от времени и менеджмента — они создают работающие решения для бизнеса, рассчитанные на долговременное использование. Поэтому когда говорят про личные отношения, у меня это вызывает беспокойство. Я считаю, что подчас они скорее вредны. Они, безусловно, важны в установлении контакта, но как только мы начинаем говорить про настоящий бизнес, настоящие риски, настоящее управление системой, чем меньше здесь будет личностного фактора, тем лучше будет результат.
Еще один интересный аспект. В России бытует неправильное отношение к условиям контракта. Каким должно быть идеальное отношение, по-моему? Я как поставщик должен сделать как минимум то, что написано в контракте, и должен постараться сделать чуть больше. А вы как покупатель должны ожидать только то, что написано в контракте. Может, вы получите чуть больше, но ожидать должны только того, что написано. У нас, как правило, заказчики ожидают больше, чем написано в контракте. Причем необоснованно. Это приводит подчас к неудовлетворенности заказчика.
BG: Какие решения предлагает компания НР своим заказчикам для решения их задач?
А. М.: Компания HP предлагает российским заказчикам воспользоваться всей мощью своего портфеля решений. В результате мы можем предложить нашим заказчикам снижение зависимости от эксплуатации IT, то есть получить больше возможности для инноваций; снижение совокупных затрат на IT и повышение их предсказуемости; повышение качества работы IT; лучшее управление рисками; доступ к лучшим практикам, применяемым по всему миру. Все это приведет в конечном счете к повышению конкурентоспособности бизнеса. Это, безусловно, не единственное средство, но исключительно важное, особенно при условии все ужесточающейся глобальной конкуренции, в которой сегодня работают многие и российские компании.