 |
15 ноября 1994 года силы чеченской антидудаевской оппозиции, усиленные бронетехникой и офицерами воинских частей Северо-Кавказского военного округа, предприняли первый штурм Грозного. Попытка свержения режима Джохара Дудаева руками самих чеченцев провалилась. Дудаевцы объявили, что в плен взято полтора десятка российских военнослужащих. Именно тогда Москва поняла, что кавалерийским наскоком решить чеченскую проблему не удастся. Хуже того: российские средства массовой информации категорически отказались верить в непричастность российской армии к событиям в Грозном и начали обвинять Кремль в развязывании гражданской войны.
А 18 ноября на железнодорожном мосту через Яузу взорвалась мощная бомба. Были повреждены 20 м полотна, мост едва устоял. Представители правоохранительных органов заявили, что в числе других отрабатывают версию о причастности к взрывам чеченских террористов.
26 ноября российские военные и контрразведчики потерпели в Грозном настоящее фиаско. Дудаевцы разгромили вошедшие в чеченскую столицу колонны бронетехники и захватили в плен несколько десятков российских офицеров. Которые прямо перед телекамерами признались, что служат в подмосковных воинских частях, а в Чечню приехали по предложению сотрудников Федеральной службы контрразведки. И хотя тогдашний министр обороны Павел Грачев заявил, что его подчиненные в штурме Грозного участия не принимали, избежать громкого скандала не удалось. Тем более что в отставку подал командующий Кантемировской дивизией генерал-майор Борис Поляков. Генерал сделал это в знак протеста против действий сотрудников ФСК.
11 декабря на территорию Чечни вошли уже самые настоящие российские войска. А в России разразился самый настоящий политический кризис. Борис Ельцин лег в больницу на операцию по исправлению носовой перегородки, Госдума и Совет федерации решительно осудили действия Кремля и заговорили о начале процесса импичмента, "Демвыбор России" и "Трудовая Россия" вывели на улицы Москвы тысячи людей, протестовавших против войны. Стало окончательно ясно, что общество не поддерживает военных.
23 декабря взрывное устройство сработало между станциями Кожухово и Канатчиково Московской окружной железной дороги. Никто не пострадал. А 27 декабря на конечной остановке "ВДНХ-Южная" взлетел на воздух автобус 33-го маршрута. Пассажиров в нем не было, водитель отделался контузией.
Тут уж сомнений в "чеченском следе" ни у кого не осталось. Да и какие могут быть сомнения, если сам Дудаев открыто угрожал перенести боевые действия на территорию России? Однако переломить антивоенные настроения теракты уже не смогли. Да и к взрывам население столицы (не говоря уже о провинции) отнеслось скорее с любопытством, чем с возмущением.
Тем более что вскоре выяснилось: ситуация полностью контролировалась органами госбезопасности. Теракты на железной дороге по почерку были совершенно идентичны. С одной лишь разницей: на месте первого взрыва, на мосту через Яузу, были найдены останки самого подрывника — сотрудника московской фирмы "Ланако" Андрея Щеленкова. Эта фирма занималась нефтяным бизнесом, имела хорошие связи в Чечне. Но главное — создавалась и действовала она при непосредственном участии контрразведки. Практически все сотрудники "Ланако" были ее штатными или внештатными агентами. Уже потом МУР арестовал двух исполнителей взрыва в автобусе. И опять это были сотрудники "Ланако" — Владимир Акимов и полковник в отставке Владимир Воробьев, совершенно официально числившийся внештатным агентом спецслужб. На процессе он утверждал, что взорвать автобус его вынудили чеченцы.
Как бы то ни было, "чеченские" взрывы в Москве прекратились. На время.
Следующая порция "чеченских" взрывов пришлась на лето 1996 года. Серия терактов была очень похожа на предыдущую, но с одним существенным отличием: поскольку взрывы в безлюдных местах большого впечатления на общественность не произвели и даже слышали о них не все, то теперь стали выбираться места, где обычно бывает много народу. С таким, однако, расчетом, чтобы свести к минимуму число жертв.
11 июня 1996 года в десятом часу вечера на Серпуховской линии московского метро прогремел взрыв в полупустом вагоне поезда. Четверо погибли, 12 человек госпитализированы. 11 июля — теракт в троллейбусе #12 на Пушкинской площади: шестеро раненых. На следующий день взрыв искорежил троллейбус 48-го маршрута на проспекте Мира. Пострадали 28 человек. Опять пошли разговоры о "чеченском следе". Юрий Лужков прямо на месте взрыва последнего троллейбуса пообещал разобраться со всей чеченской диаспорой в Москве.
Как раз в эти дни Борис Ельцин переизбирался на второй срок и активно повышал свой рейтинг заявлениями о прекращении чеченской войны и выводе войск из мятежной республики.
Взрывы были выгодны тем, кто этого не хотел. Но, как и первая серия, вторая к разжиганию античеченских настроений в Москве не привела. В начале августа боевики с боями прорвались в Грозный, а в конце августа были подписаны Хасавюртовские соглашения. Сторонники войны с Чечней проиграли.
И снова теракты в Москве, имеющие или якобы имеющие пресловутый "чеченский след", неожиданно прекратились. До начала новой чеченской войны.
В августе 1999 года начались боевые действия в Дагестане. 31 августа, когда федеральные силы уже завершали зачистку Дагестана, был совершен теракт в торговом комплексе на Манежной площади. Погиб один человек, еще 40 пострадали.
А в ночь на 9 сентября взлетел на воздух девятиэтажный жилой дом на улице Гурьянова. От взрыва бомбы мощностью 300-400 кг в тротиловом эквиваленте 94 человека погибли, 164 получили ранения.
Сразу же началась проверка всех подвалов, чердаков и просто подозрительных помещений. Но 13 сентября взрыв такой же мощности разрушил восьмиэтажку на Каширском шоссе. 121 человек погиб, девять были ранены.
Это был шок.
Общественное мнение было практически единодушно: виноваты чеченцы. Исполнители теракта, по утверждению следствия, были установлены. Ими оказались уроженец Узбекистана, проживавший в Татарии, Денис Сайтаков и уроженец Карачаево-Черкесии Ачимез Гочияев. По материалам следствия, оба проходили подготовку в лагере Хаттаба. Оба же скрылись в Чечне. Как считает следствие, скорее всего их уже нет в живых.
Началась массовая античеченская кампания. На выходцев с Кавказа устраивались облавы, Москва объявила перерегистрацию всех приезжих, была арестована масса людей, которые, как выяснилось позже, не имели к взрывам никакого отношения. Некоторых из них, как, например, Бекмарса Саунтиева и его родственника, красильщика комбината "Красный суконщик" Тимура Дахкильгова (у него на руках обнаружили частицы гексана — использовавшегося на комбинате растворителя, состав которого частично совпадает с гексогеном), прямо называли преступниками.
Власти руководствовались принципом "лес рубят — щепки летят". И оказались правы — для москвичей гораздо важнее был факт обнаружения в доме на Борисовских прудах склада с двумя тоннами гексогена и шестью таймерами, уже установленными на определенное время, чем временные проблемы с правами человека.
Единицы, считавшие, что взрывы организовали российские спецслужбы — чтобы ожесточить россиян против чеченцев,— остались единицами.
4 октября российские войска пересекли границу Чечни. Абсолютное большинство населения страны поддержало это решение премьера Владимира Путина.
Из всех этих историй можно сделать несколько выводов.
Во-первых, глупо надеяться, что организаторы и исполнители последнего взрыва будут найдены.
Он, кстати, тоже произошел в интересный момент. Сейчас в Чечне происходит примерно то же самое, что и летом 1996-го. С начала второй чеченской войны прошел год. А конца ей не видно. Федеральные силы вроде бы контролируют всю территорию республики, и снова речь идет о выводе войск (в Чечне должны остаться лишь одна дивизия Минобороны и бригада внутренних войск). Властные полномочия постепенно передаются лояльным чеченцам. Вместе с тем ежедневно приходят сообщения о подрывах военнослужащих на минах, военные колонны попадают в засады, а офицеры пропадают без вести. Когда армия шла в наступление и отвоевывала у боевиков город за городом, село за селом, было понятно, что без жертв не обойтись. Но сейчас ежедневные сообщения о гибели людей в "побежденной" Чечне вызывают все большее раздражение: сколько можно? Даже тем, кто год назад активно поддержал ввод войск в Чечню, война начинает надоедать.
Вывод второй: "слепые" теракты в Москве не бывают единичными. В них нет смысла. Неважно, что у заказчиков каждого из терактов серии могли быть разные цели. Главная цель одна — напугать, посеять панику, создать определенную общественную атмосферу. Но, как ни цинично это звучит, через неделю взрыв на Пушкинской будут вспоминать с ужасом только те, кто там был, и их родственники. Москва заживет своей жизнью. И тогда могут потребоваться новые взрывы.
А значит, от теракта не застрахован никто. Любая бдительность через какое-то время притупляется. Ведь сами правоохранительные органы признавали, что о готовящихся сентябрьских терактах 1999 года им было известно еще в марте. Усилены меры безопасности были и на этот раз, когда ждали провокаций к масхадовскому дню независимости Чечни 6 августа и годовщине назначения Путина и. о. премьера 9-го.
"Слепые" теракты становятся в Москве повседневностью. И надо просто учиться жить с этим. Это вывод третий. Самый страшный вывод.
МАКСИМ СТЕПЕНИН, НИКОЛАЙ ГУЛЬКО
 |
 |
 |
|