В России закончила свою работу пятая сессия межправительственного российско-британского комитета по торговле и инвестициям под руководством министра финансов РФ Алексей Кудрина и министра торговли и промышленности Великобритании Стивена Байерса (Stephen Byers). Среди прибывших на сессию инвесторов — президент Shell Exploration and Production Services (RF) BV РАЙН ТАМБУЗЕР (Rein Tamboezer). В интервью корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-РЕЗНИК он рассказал, что Shell будет инвестировать только в месторождения, разрабатываемые на условиях СРП.
— Как прошла ваша встреча с вице-премьером Алексеем Кудриным? И как вы оцениваете инвестиционную политику правительства?
— Я верю в большое инвестиционное будущее России. Мы говорили о тех вещах, которые должны укрепить уверенность инвесторов в России, и если то, что говорил господин Кудрин, будет реализовано, то инвестиций в Россию будет больше. Однако пока наша компания рассматривает только один способ инвестирования в Россию — участие в нефтегазовых проектах на условиях соглашений о разделе продукции (СРП).
— В Госдуме сразу несколькими комитетами готовятся поправки в базовый закон о СРП. На ваш взгляд, какими они должны быть?
— На мой взгляд, вопрос должен стоять не об улучшении законодательства СРП, а об его завершении. Причем скорейшем. Наверное, хватит менять сам закон, пусть остается как есть, главное — дополнить Налоговый и Таможенный кодексы и другие законы, чтобы раздел продукции заработал. И Владимир Путин об этом говорил на конференции на Сахалине.
— Однако пока налоги в России взимаются только деньгами, это выгодно иностранному инвестору. Выгоднее, например, расплачиваться с государством не заранее оговоренной долей добываемой нефти, а деньгами. Нефть же продать на мировом рынке по нынешним высоким ценам. А выручку довольно сложно проконтролировать. Разве не так?
— Это вообще не принципиальный вопрос. Как вы знаете, в СРП продукция делится на компенсационную и прибыльную, а последняя уже делится между государством и инвестором. Для нас главное, чтобы производилось возмещение затрат, которые мы понесли при добыче нефти или газа. А как государство будет забирать свою долю, нам все равно. Для нас важнее, как будет проводиться оценка этой нефти. Наша компания всегда заявляла, что хочет иметь право экспортировать все 100% добываемой нефти и газа и реализовывать ее по мировым ценам — все риски, связанные с ними, мы берем на себя.
— Сейчас в Госдуме очень популярна идея "прямого раздела" (direct sharing). Она предполагает отказ от компенсационной части продукции и замену для инвестора всех налогов и сборов, включая налог на прибыль и роялти, единым налогом, взимаемым сырьем. Как вы относитесь к этой идее?
— Нашей компании "прямой раздел" не подходит — возникают вопросы с налогами. Проблема для международной компании в том, что такая система не всегда принимается налоговыми органами. Иностранным инвесторам "чистый раздел" невыгоден. Они автоматически попадают под двойное налогообложение. Дело в том, что сейчас прибыль, полученная иностранным инвестором, облагается налогом у него на родине, но при этом там засчитывается налог на прибыль, уплаченный в России: если он меньше, то инвестор дома просто доплачивает. По новой схеме иностранному инвестору пришлось бы платить дважды. Первый раз — российскому государству единый налог нефтью или газом (в котором все равно будет учитываться прибыль), а второй раз — налог на прибыль своему государству — просто потому, что у инвестора не будет документов, подтверждающих, что он заплатил этот налог в России. Тот режим СРП, в рамках которого мы работаем на Сахалине, нас вполне устраивает, мы и на остальных месторождениях хотели бы работать в рамках именно этого режима.
— Поддерживаете ли вы идею, что "Роснефть" должна войти на правах участника в каждый проект СРП, представляя там интересы государства?
— Здесь само правительство должно определить, как ему более эффективно организовать такую работу. Конечно, если при этом не будет возникать конфликта интересов у того, кто представляет интересы государства в проекте.
— Глава "Роснефти" Сергей Богданчиков заявил, что возможно часть своей доли в проекте "Сахалин-1" компания решится продать. Вас заинтересовало бы такое предложение?
— Нам пока хватает месторождений в России. Помимо "Сахалина-2" у нас есть ряд других проектов. Мы участвуем в Каспийском трубопроводном консорциуме (КТК). Большая работа ведется и на Салымском месторождении, которое было еще в одном из первых перечней проектов СРП, одобренных парламентом. Но вот из-за недоработки некоторых нормативных актов, мы никак не начнем там работу. По Салыму мы ведем переговоры с государственной комиссией под руководством замминистра энергетики Валерия Гарипова, надеемся, что уже в будущем году договоримся. Еще у нас есть проект с "Газпромом" по Заполярному месторождению в Ямало-Ненецком АО (Неокомские залежи). Мы инвестировали в нефтегазовый сектор России около $0,7 млрд. Этого достаточно, поэтому мы не пытаемся прийти на Ковыктинское месторождение. Это вовсе не из-за каких-либо предварительных договоренностей с ВР, как говорят некоторые.
— Но ведь вы еще весьма заинтересованы и в работе вместе с "Роснефтью" на Комсомольском нефтегазовом месторождении. Недавно Госдума и его утвердила для разработки в режиме СРП.
— У нас была договоренность с "Роснефтью" совместно разрабатывать это месторождение, оно очень сложное, но вместе мы смогли бы его успешно реализовать. Мы всегда говорили, что Комсомольское месторождение, как и все остальные, мы готовы разрабатывать только в рамках СРП. Поэтому в 1999 году мы решили приостановить свою подготовку к работе на Комсомольском месторождении до тех пор, пока оно не будет утверждено как месторождение СРП. Но в условиях высоких мировых цен на нефть "Роснефть" начала разрабатывать его самостоятельно. Теперь это проект СРП, и мы готовы инвестировать в него. Как раз на прошлой неделе я должен был встретиться по этому вопросу с Сергеем Богданчиковым, но, к сожалению, не смог. Вопрос в том, как Shell сможет вернуться в проект на выгодных для всех условиях.
— В июне Shell и американская Marathon Oil Company подписали протокол о намерениях по передаче Shell принадлежащей Marathon доли (37,5%) в нефтегазовом проекте "Сахалин-2". Таким образом, ваша доля там увеличилась до 62,5%. Планируете ли вы продать часть этой доли? "Роснефть" уже заявила о своем желании ее купить.
— Да я слышал это заявление "Роснефти", как, впрочем, и заявления ряда других компаний. BP, например. После того как передача пакета завершится, мы будем думать. Одно могу сказать точно: контрольный пакет в "Сахалине-2" останется у нас — это наша принципиальная позиция. Не надо забывать, что в этом проекте у нас есть очень мощные японские партнеры Mitsui (25%) и Mitsubishi (12,5%), у которых приоритетное право на покупку какого-либо пакета акций в "Сахалине-2".
— Взамен Marathon получил всю принадлежащую Shell долю (28%) в проекте разработки месторождения Фойнавен на атлантическом шельфе (оператор этого проекта — BP). Возможно, вы с ВР просто решили обменяться активами для их оптимизации?
— Мы ни на каком этапе не обсуждали с ВР вопрос по Сахалину. Все разговоры велись только относительно передачи 28% нашей доли в Фойнавене.
— Недавно глава Еврокомиссии Романо Проди (Romano Prodi) заявил, что Европа планирует увеличение вдвое импорта газа и нефти из России. Многие восприняли это заявление лишь как попытку надавить на OPEC. А вы как считаете?
— Я не могу говорить за Европейскую комиссию. Но в этом шаге вполне просматривается логика. Но одно дело сказать: давайте удвоим импорт, другое дело это сделать. И мы как коммерческая компания стремимся найти возможности участвовать в этом процессе. Мы должны стать неотъемлемой частью российского газового экспорта на зарубежных рынках, для этого должны реализовываться наши проекты в России с "Газпромом". Вполне возможно увеличить экспорт газа из России в Европу за счет реализации таких проектов, как Заполярное, но и там мы будем работать только в режиме СРП. Уже в следующем году мы планируем начать инвестиции в этот проект. Годовая добыча там будет составлять 13-14 млрд куб. м в год.
— А как обстоят дела с инвестированием в проект со стороны "Газпрома"?
— У "Газпрома" есть месторождения, и это главное. В июне мы подписали с "Газпромом" протокол, где определили порядок инвестирования по Заполярному, где на Shell ляжет львиная доля инвестиций. У "Газпрома" не только запасы, но и колоссальный опыт по разработке газа. Мы обладаем финансовой мощью.
— Будете ли вы принимать участие в приватизации украинских газопроводов?
— Если этот проект будет отвечать нашим инвестиционным критериям. Вообще же, если говорить об экспорте газа в Европу через территорию Украины, то необходимо прежде всего обеспечить надежность украинского транзитного коридора.