Великая депрессия, собственно говоря, может быть рассмотрена как эволюционное событие в жизни американской человеческой популяции.
Чарльз Дарвин называл это естественным отбором. Суть явления в том, что в популяции появляется организм или группа организмов с новыми свойствами; потом внезапно меняются условия жизни, и новые свойства оказываются настолько полезными, что помогают выжить популяции как таковой. В США такую мутацию в популяции вызвали первые гастроли Московского художественного театра в 1923-1924 годах.
Почитателей у Константина Станиславского появилось за время гастролей немыслимое количество. Расплодились театральные кружки "по системе Станиславского", развернулась дискуссия в специализированной и просто прессе; наконец, на средства благотворителей была издана тиражом 50 тыс. экземпляров и моментально распродана книга, которая потом появилась по-русски под названием "Моя жизнь в искусстве".
Но главного американский народ тогда не сознавал. В стране, оказывается, появилась — через посредство Станиславского — мощная антикризисная программа, сегодня известная под торговой маркой "Голливуд". Не знаю, как экономисты, а вот американские киношники глубоко уверены в том, что именно они в конечном итоге спасли нацию от Великой депрессии, наступившей как раз тогда, когда наследие великого русского режиссера пустило глубокие корни в небольшом калифорнийском городке. То есть в американском населении появились носители той самой мутации, о необходимости которой для выживания популяции предупреждал Чарльз Дарвин.
Система Станиславского, подразумевающая глубокое перевоплощение актера, проживание им роли (недаром же режиссер много консультировался с великим русским физиологом Иваном Павловым), позволила американским кинорежиссерам поддерживать знаменитый американский национальный дух свободы и борьбы с обстоятельствами на должной высоте. Для нации, страдавшей от нищеты и безысходности, говорят, ничего слаще похода в кино не было — ведь там на экране убедительно, с глубокой подлинностью США предрекался счастливый конец.
Который, как известно, и наступил.
Кирилл Харатьян,
театрал