Умерла Раиса Горбачева. Каждый человек живет не всю свою биологическую жизнь, а лишь какую-то ее часть — когда сильнее всего чувствует связь с миром, когда все, чем он обладает и что умеет, вдруг оказывается востребованным, когда движется вместе со временем. Цветистые восточные люди так выражают эту мысль на надгробиях: "Прожил восемьдесят лет, а жизни его было двадцать пять лет — проведенных с друзьями и близкими".
Раиса Горбачева — можно называть без фамилии, Раиса Максимовна, так привыкли,— была и осталась в перестройке. Она и была, собственно, Перестройкой в не меньшей, пожалуй, степени, чем муж. Наивные надежды и бездеятельный восторг, отвращение к "совку" и кровная принадлежность к нему, восхищение собственной смелостью и полное непонимание другой психологии — такими были мы все тогда. И все это невозможно себе представить без нее, без ее старательных костюмов и назидательных фраз, без кокетливого женского очарования, прорывавшегося сквозь крайкомовскую строгость, без непереносимого для советского, жэковского взгляда робкого шика и неведомых в отечестве безраздельной преданности мужу и гордости за него...
Наша пролетарская романтика воспитала невиданных прежде циников. Любить жену или мужа считалось, в общем, неприлично, а уж если случалось — полагалось скрывать. В спецбанях и на спецохотах о бабах говорили, но о женах — ни в коем случае. Впрочем, о любовницах тоже. Человеческое чувство было непростительной слабостью для настоящего руководителя, другое дело что-нибудь наше, простое, с матом — это можно, мы тоже люди. Жены, соответственно, своих "козлов" ненавидели.
Горбачевы и тут были перестройщиками.
Теперь от того времени осталась только сильная половина, а прекрасной больше нет. Грустно.
АЛЕКСАНДР КАБАКОВ