Однажды во время одной из моих командировок в Израиль я сидел на древних иерусалимских камнях рядом с пожилым майором израильской армии, родители которого покинули Россию еще в 1920-е годы, и разглядывал Стену Плача. Офицер-ветеран, прошедший едва ли не все израильские войны, который никогда не был на родине предков в России, рассказывал, как он учит внуков русскому языку, читает с ними книги русских писателей. Он хвалил автомат Калашникова и пельмени, которые отлично идут под водку.
Советские евреи, желавшие попасть на Землю обетованную, к тому времени уже давно воплотили свою мечту в жизнь. А потому русская речь на улицах израильских городов стала уже делом обыденным. И все же меня немного удивило, когда незнакомый прохожий сначала прислушивался к нашему разговору, а потом и включился в него. Он переехал в Израиль недавно, но уже скучал по чему-то, что осталось у него в прошлой жизни. Как и сотни тысяч человек, переехавших в небольшой Израиль из бывшего СССР, обретя новую, историческую родину, он вовсе не собирался забывать родину старую. Здесь есть целые города, где живут "русские". У них есть "свои" магазины, газеты и телевидение. Многие из них достигли успеха в бизнесе или политике и горят желанием сблизить нынешнюю и бывшую родины. "Потенциал для сотрудничества огромен",— с жаром убеждал нас незнакомец. "Только надо торопиться",— заметил на это ветеран. "Почему?" — спросили мы. "Да потому, что наших сейчас вроде бы в Китае нашли,— заметил старый солдат, задумчиво глядя на Стену Плача единственным уцелевшим в боях глазом.— Может, тут скоро все по-китайски заговорят". Я согласился с ним. Именно сегодня Россия и Израиль могут заложить основы таких прочных взаимовыгодных отношений, которые долгие годы не смогут разрушить никакие политические бури. Потому что пока мы говорим на одном языке.