Наступление на коррупцию, начатое в 2008 году, стало для Дмитрия Медведева одним из национальных проектов на посту президента. Итоги более чем двухлетнего похода неоднозначны. С одной стороны, создана серьезная правовая база для антикоррупционной борьбы. С другой стороны, как показывает и официальная, и представленная независимыми экспертами статистика, уровень коррупции в стране фактически не снижается.
С 2008 года господин Медведев объявил борьбу с коррупцией вопросом национальной безопасности. Коррупция тормозит экономическое развитие, обрекает на неудачу борьбу с терроризмом, отрезает для бизнеса возможности защитить права собственности. Иностранные инвесторы на все призывы президента приходить в Россию, в том числе входить в проект создания инновационного центра в Сколково, первым делом указывают на высокий уровень коррупции, с которым никак не совмещается заявленная президентом модернизация экономики.
Где борьба?
Первая составляющая борьбы с коррупцией — предупреждение. В том числе повышение для чиновников рисков или вообще закрытие возможностей для личного обогащения с использованием служебного положения. Отдельные меры были приняты до 2008 года. В 2006 году была ратифицирована конвенция ООН по борьбе с коррупцией и, согласно ей, началась корректировка законодательства. В 2008 году указом Дмитрия Медведева был утвержден первый национальный план по борьбе с коррупцией. Его известные пункты — от принятия пакета антикоррупционных законов и ужесточения контроля за поведением чиновников до введения антикоррупционной экспертизы законопроектов и перевода госзакупок и госуслуг в электронную форму. Список проведенных за два года мероприятий этим не исчерпывается и в целом выглядит весьма внушительным. Эксперты оценивают его позитивно.
Тем не менее по обновленному индексу восприятия коррупции в разных странах, рассчитываемому Transparency International, Россия заняла 154-е место из 174 возможных, опустившись за год на восемь позиций.
Где маржа?
14 июля на заседании совета законодателей Дмитрий Медведев вслед за экспертами сам признал, что, несмотря на все меры, "никаких значимых успехов" в борьбе с коррупцией он "отметить" не может. Тому есть несколько причин. Во-первых, российским чиновникам нет равных в изыскании способов обхода возведенных антикоррупционных барьеров. Например, госзакупки, где происходит львиная доля всех коррупционных действий — "распилов" и "откатов" — и где, по оценкам главы контрольного управления президента Константина Чуйченко, в результате очищения от коррупции и неэффективности можно изыскать до 1 трлн руб. бюджетных денег в год (см. "Ъ" от 30 октября). Уже полгода длящийся скандал с закупкой через конкурсы медицинских томографов, где цены завышались в три раза и который вызвал нешуточный гнев президента, здесь даже не главный показатель. Конкурсы — явный коррупционный механизм, который власти намерены окончательно заменить аукционами.
Больше настораживает предоставленная господином Чуйченко 29 октября на совещании по исполнению президентских поручений информация о завышении цен на бензин, который закупается для госнужд на аукционах по критерию минимальной цены. Это означает, что уже появились схемы обхода электронных аукционов, хотя они считаются панацеей от коррупции в госзакупках. Кстати, граждане в прошлом году сообщили президенту в его блоге, как на сайте госзакупок госзаказчики отсекали "ненужных" поставщиков: они заменяли некоторые русские буквы в названии лота на аналогичные по написанию латинские.
Во-вторых, несмотря на все успехи в антикоррупционной экспертизе законов, законодательство остается дырявым. 14 июля на заседании совета законодателей в Кремле председатель Совета федерации Сергей Миронов сообщил: "Поистине коррупционным эдемом сегодня остается порядок выделения земельных участков и весь спектр земельных правоотношений. Настораживает то, что коррупционные схемы выстраиваются без формального нарушения действующего законодательства".
В-третьих, и те меры, которые уже введены, зачастую не выполняются или просто нереализуемы. Так, на заседании совета законодателей Дмитрий Медведев признал, что существующий порядок передачи имущества госслужащим в доверительное управление при его переходе из бизнеса на госдолжность "вообще не работает". Не все так хорошо и с декларациями. По оценкам экспертов, у созданных в ведомствах антикоррупционных комиссий фактически нет возможностей для проверки достоверности деклараций чиновников (см. интервью Елены Панфиловой). Эксперты отмечают, что проверить достоверность и найти ту самую "маржу" можно только при введении контроля расходов. К тому же реальные доходы не позволяют оценивать и огромный масштаб наличного оборота в стране. К предложениям о возврате контроля расходов (его уже пытались ввести в 1990-е годы) добавляются и предложения о введении также установленного в конвенции ООН требования, что доказывать законность полученных доходов и имущества должно не государство, а сами госслужащие.
Но искать "маржу" сложно даже при введении контроля за расходами. 6 апреля на заседании своего совета по противодействию коррупции сложности признал и Дмитрий Медведев. Он так отреагировал на прозвучавшие предложения заключить "некие соглашения" с офшорными зонами и специальными налоговыми юрисдикциями: "Я думаю, что это, к сожалению, малореально. С ними сейчас пытаются бороться, в том числе и в формате "двадцатки"".
Где посадки?
Вторая составляющая борьбы с коррупцией — неотвратимость наказания. Здесь за два года также приняты различные меры (см. текст на www.kommersant.ru). Однако при не снижающемся уровне коррупции громких дел почти не наблюдается. Хотя, по официальным оценкам, количество привлеченных к ответственности руководителей органов госвласти и местного самоуправления растет. Тем не менее господин Миронов на том же заседании 14 апреля отмечал: "Среди осужденных за коррупционные преступления преобладают мелкие взяточники. Большинство доказанных в суде сумм взяток — от 500 руб. до 3 тыс. руб. Фактически сохраняется тенденция отлова мелкой, так называемой коррупционной рыбешки, а акулы от коррупции остаются, к сожалению, безнаказанными".
До прошлой недели не было продвижения и международным громким делам типа "дела Daimler" (см. "Ъ" от 13 ноября). Но все равно пока говорится о мошенничестве, а не о коррупции. Кстати на совещании по исполнению президентских поручений 29 октября генпрокурор Юрий Чайка фактически объяснил, как коррупционеры уходят от ответственности за коррупцию в госзакупках. "Прокуроры же (теперь.— "Ъ") ориентированы на то, чтобы при утверждении обвинительных заключений оценивать всю полноту проведенного расследования и установление реального умысла, а не списывать все на халатность",— доложил он президенту. Дмитрий Медведев, правда, не прокомментировал это замечание.
Неотвратимости наказания за коррупцию пока нет и в системе госслужбы (см. колонку Владимира Южакова). При этом в новом национальном плане по борьбе с коррупцией до 2011 года прямо не поручается изменить определенные нормы в законе о госслужбе.
Очевидно, что без политической воли никаких больших посадок за коррупцию не будет, тем более если все можно чиновникам списать на халатность. Демонстрация политической воли, правда, состоялась на том же совещании 29 октября. После доклада Константина Чуйченко об объемах коррупционных и неэффективных закупок и Юрия Чайки о мерах Дмитрий Медведев заявил: "Надо самым внимательным образом разбираться с теми, кто причастен, и сажать в тюрьму, разбираться и сажать в тюрьму. Другого выхода нет".