На днях стало известно: вот-вот в Сочи начнут строить трассу "Формулы-1". Душа по этому поводу не то чтобы страданиями переполняется, а смутно прозревает... Ба! Да я это уже видел!
Видел я это дело в Океании, в Меланезии, на острове Танна, в государстве Вануату.
Не то чтобы лично, но смотрел ленту Годфри Реджио "Коянискацци" — сейчас этот документальный фильм, как принято говорить, является культовым.
В нем показывается, как изощренная, технологичная евроамериканская цивилизация сталкивается с невинной островной жизнью, и какие удивительные формы, вплоть до религиозных, столкновение принимает.
Одна из таких форм — это карго-культ, о котором всему миру стало известно благодаря нобелевскому лауреату физику Ричарду Фейнману (тому самому, что придумал теорию множественности историй — недавно у нас шел фильм "Господин Никто", где эта теория художественно осмыслена). В 1974 году Фейнман прочел в Калифорнийском технологическом институте лекцию "Наука самолетопоклонников" — и это стало сенсацией.
Суть культа в следующем. Во время Второй мировой войны меланезийские аборигены столкнулись с потоком никогда не виданных даров цивилизации — с консервами и колой, машинами и радио, которые на острова, ставшие военными базами, доставляли американские самолеты. Эти удивительные вещи были прозваны местными жителями "карго" — cargo, груз. Когда война окончилась, самолеты улетели и поток карго иссяк, аборигены решили приманить его обратно. Они стали расчищать взлетные полосы и строить на них неотличимые от настоящих самолеты, вышки диспетчеров и т. д., только из пальм и бамбука. Они уверовали, что если построят такие же самолеты, как у американцев, то божество вспомнит про них и вернет карго.
С тех пор про карго-культы написаны сотни статей и десятки книг, а исследователи обнаружили, что такие верования нередко возникают там, где наивная цивилизация хочет прыжком приобщиться к плодам цивилизации изощренной. Первые карго-культы вообще появились в конце XIX века, например на Фиджи. Закономерность, однако.
И вот эти закономерности я хотел бы проверить на российской действительности — разумеется, понимая, что возмущу всех, кто искренне верит, что такое сравнение оскорбительно для великой державы. Но возмущение может вызвать даже невинное "а в чем же это величие?" — хотя, казалось бы, доказательств, кроме полета в космос Гагарина в 1961-м, должна быть тьма.
Если кто пропустил: в октябре генеральный промоутер "Формулы-1" Берни Экклстоун (похожий на Энди Уорхола пожилой господин с железной хваткой) в присутствии Владимира Путина (чья хватка тоже сомнений не вызывает) подписал договор, согласно которому Краснодарский край получает право проводить знаменитые гонки с 2014 по 2020 год. Имена прочих подписантов, а также потенциальных заказчиков и подрядчиков я опущу, чтобы лучше был виден уровень сделки.
Новость мгновенно и положительно была оценена руководителями команд "Феррари", "Макларен", "Рено" (за последнюю выступает наш гонщик Виталий Петров). Ну, а я позвонил своей коллеге, комментатору чемпионатов F1 Оксане Косаченко. Она — как бы поточнее? — по отношению к "Формуле" примерно то же, что Виктор Гусев по отношению к футболу.
Оксана сказала, что приветствует строительство сочинской трассы, и Виталий Петров приветствует тоже, хотя, например, пока непонятно, какую из 66 существовавших в мире "формульных" трасс сочинская будет напоминать. То есть будет ли это круглогодичный автодром, как на острове Яс в Абу-Даби, или же часть трассы пройдет по городу, как в Монте-Карло. В любом случае, сказала Косаченко, надо понимать, что это минимум 200 млн евро, но дело того стоит.
(Я чуть не хмыкнул: делов-то! 200 млн! Пара километров московского 4-го кольца...)
А вот теперь, прежде чем разделить общий восторг, ответьте, пожалуйста: сколько автодромов (не "формульных", а просто спортивных) существует, например, в таких странах, как США или Франция? Или, например, в Мексике?
Не мучайтесь. В США — 242, Мексике — 20, Великобритании и Японии — по 19, Франции, Испании, ЮАР — по 9.
В великой России сегодня, по сути, всего три автодрома. По этой причине у нас еле жив профессиональный автоспорт, не говоря уж про массовый. По этой причине наш владелец спорткара обречен на глуповатую демонстрацию амбиций у ресторана "Причал" на Рублевке, но лишен возможности превратиться в gentleman-driver, водителя-джентльмена, полупрофессионала. Негде превращаться, понимаете ли.
Сочинская "Формула" на этом пустом фоне — она, конечно, самолет, но все-таки слегка бамбуковый.
Потому что внутренний смысл соревнований уровня "Формулы" — быть украшением, жемчужиной автоспорта. А смысл автоспорта — быть украшением, жемчужиной на фоне сети хайвеев, автобанов и прочих многополосных дорог, по которым передвигаются обычные машины. А Олимпийских игр — быть жемчужиной спорта как такового. А "Сколково" — быть жемчужиной науки и образования.
Но хоть один из мужчин с железной хваткой может мне объяснить, почему, скажем, готовясь к Олимпиаде-2012 в Лондоне и нацеливаясь на рекорды, мы четвертый год держим без воды бассейн школы олимпийского резерва в Москве на Миуссах (да-да, денег нет и неизвестно, когда будут: позвоните директрисе — услышите плач Ярославны).
И почему, готовясь с помпой к зимней Олимпиаде в Сочи, мы имеем в стране, цитирую знакомых сноубордистов из числа профи, "полтора хаф-пайпа"? (Хаф-пайп — это такой огромный заснеженный желоб, перелетая с края на край которого, спортсмены совершают трюки; это обязательная — и крайне зрелищная! — дисциплина во фри-райде.) Причем "полтора хаф-пайпа" возводят в России исключительно к международным соревнованиям, не пуская любителей покататься, "чтобы не испортили". Это что, не бамбуковые полтрубы? Для сравнения: в Финляндии к услугам 5,5 млн населения около 100 горнолыжных курортов. Почти на всех сноупарки — с трамплинами, рампами, хаф-пайпами.
Главная опасность карго-культа не в том, что самолет не взлетит. Деревянные планеры летают и без мотора; болиды по сочинской трассе будут ездить. Главная опасность — в пестуемой уверенности, будто обладание каким-нибудь инноградом, Олимпиадой и F1 сделает Россию страной, способной завалить весь мир карго.
Боюсь, что не так.
Великой спортивной страной страну делают не Олимпиады или Кубки Кремля, а массовые занятия спортом, о которых можно судить по числу спортивных сооружений: кортов, полей, бассейнов, катков, спортзалов. Опущу цифры — они унизительны,— но дам вам ответ великого тренера Елены Чайковской на вопрос, зачем она уезжала из России работать в Америку: "Понимаете, там расстояние можно измерять катками. Поехал три мили — каток. Еще три мили — еще каток".
Вот и я боюсь, что когда после строительства трассы "Формулы", после сочинской Олимпиады, после работы "Сколково", когда научного, спортивного или какого другого карго в стране не прибавится, ошибка будет найдена в неверных материалах — или, допустим, объектах — строительства.
Хотя для меня очевидно, что она совершенно в другом.
Мы как-то стали довольны своими бамбуковыми лесами, мы перестали их бамбуковость замечать. Даже Кремль, боюсь, наш не каменный и не — как в романе Сорокина — сахарный, а тоже бамбуковый, с потенциалом к замене на ротанговый.
Из чего, безусловно, не следует делать вывод, что трасса F1 в Краснодарском крае не нужна.
Очень даже нужна.
В конце концов, деревянный самолет в джунглях, выглядящий "как настоящий", сильно оживляет пейзаж, а также привлекает к себе туристов, кинодокументалистов, не говоря уж о том, что подвигает к размышлениям нобелевских лауреатов и создателей книг, которые нам неплохо бы наконец прочитать.