Смешная сделка

Глеб Богданов совсем еще маленький. Ему чуть больше года. У него миелодиспластический синдром, иными словами, почти что рак или "недорак" крови. И это "почти что" объясняется тем, что у младенцев просто недостаточно развита кровь, чтобы развивалась растворенная в крови опухоль. Мальчик маленький, но лечение ему нужно вполне взрослое: трансплантация костного мозга, поиск донора в международном регистре, сопровождающие трансплантацию дорогие лекарства. Иначе, когда миелодиспластический синдром Глеба превратится в настоящий рак, будет поздно.

В тот день, когда мы познакомились, Глеб не сказал ни слова. Может быть, он и не знает еще никаких слов, потому что пойди-ка ты научись говорить, ежели добрую половину жизни провел в аплазии. Когда мы открыли дверь его палаты в Институте трансплантологии имени Раисы Горбачевой, мальчик только улыбнулся нам слегка, но сразу потерял интерес и продолжал есть из бутылочки с соской молочную смесь. Кожа у Глеба была в синяках, как будто он с кем-то дрался. Волосы у Глеба стояли торчком, как у мультичной обезьянки. Выражение лица тоже было вполне мультичное. А бутылка с молочной смесью по отношению к мальчику была, прямо скажем, великовата. Как если бы я пил, например, из двадцатилитровой канистры.

— Глеб, привет! — я присел рядом с мальчиком на корточки и попытался наладить контакт посредством подвернувшейся под руку игрушки типа "бокуган".

Ни малейшего внимания Глеб на игрушку не обратил.

— Глеб, смотри, к тебе гости пришли,— сказала мальчику мама.

Но то ли мальчик не знал еще слова "гости", то ли не видел в гостях никакого прока, то ли слишком много безусловного прока видел в бутылке с молочной смесью — так или иначе, он продолжал поглощать молочную смесь из бутылочки с соской и не интересовался ничем на свете, кроме молока.

Последующие полчаса всеми правдами и неправдами толпою из пятерых взрослых, включая врача и медсестру, мы пытались отобрать у Глеба бутылку, потому что надо же было мальчика хотя бы сфотографировать, причем желательно так, чтобы на фотографии была не бутылка, а Глеб.

Я устроил кукольный спектакль с участием пластмассовых солдатиков. Мама сулила мальчику разноцветные погремушки, судя по ее словам, волшебные. Медсестра предложила малышу чуть ли не весь имевшийся в наличии медицинский инвентарь, включая капельничную стойку с пятью инфузоматами, закачивавшими тем временем через подключичную вену в кровь Глеба высокодозую химиотерапию. Мы разве что только звезду с неба не предлагали этому взъерошенному сорванцу, лишь бы он хоть на пять минут вынул изо рта свою проклятую бутылку.

Но Глеб был непреклонен. Он расставил для себя приоритеты. Он был мил, улыбчив, приветлив, но бутылку не отдавал ни за что.

То есть мы его обманули в конце концов. Как-то мы его развели. Доктор махала в воздухе стетоскопом. Мама говорила что-то нежное. Фотограф сверкала линзою своего объектива. Я изображал в изголовье кровати припадочную росомаху. На пару мгновений Глеб выпустил бутылку из рук, как ворона в известной басне выпустила сыр из клюва.

— Снимайте, скорее,— прошептала мама.

Бутылка была немедленно конфискована у Глеба мамою. Фотограф защелкала скорее затвором, чтобы запечатлеть улыбку малыша, пока та не превратилась в гримасу плача. Медсестра принялась поправлять инфузоматы, делая вид, будто она тут ни при чем.

Но Глеб не плакал. Он выразил совершеннейшую готовность общаться с гостями, раз уж все равно отобрали бутылку. Он даже полез куда-то под подушку и извлек буквально музейный экспонат — настоящий электрический фонарик на клипсе, ибо, согласитесь, не у каждого годовалого младенца есть электрический фонарик, хоть бы и без клипсы.

С фонариком в руке мальчик встал в кровати и протянул фонарик маме, сопроводив свой великодушный жест неразборчивым, но приличным комментарием.

— На! — сказал Глеб.

— Ой, ты маме фонарик даешь? — умилилась мама.— Спасибо!

В этот момент мальчик быстро спрятал правую руку с фонариком за спину, а левой рукой решительно указал на холодильник — туда убрали бутылку с соской и молочной смесью.

Это была сделка! Условия сделки — фонарик в обмен на соску — выражены были Глебом так решительно, что все взрослые в палате засмеялись.

Вы думаете, в больничных палатах, где лежат дети с миелодиспластическим синдромом, никогда не смеются? Смеются-смеются, да еще и побольше, чем на веселых детских утренниках, на днях рождения, на выпускных балах...

Знаете, люди смеются по разным поводам, но есть один случай, когда смеяться человеку обязательно. Герою древнего эпоса Гильгамешу во время его путешествия в царство мертвых было сказано, что он не выйдет из ада, если не будет смеяться, выходя. Гильгамеш шел и смеялся, пока адские врата не остались позади.

В каком-то смысле точно так же смеялись и мы над забавною выходкой Глеба — я, мама, фотограф, медсестра, доктор...

Смейтесь и вы, читатель. Переведите смешную сумму денег и смейтесь. Деньги в обмен на исцеление от рака крови — сделка и впрямь такая выгодная, что даже смешно.

Валерий Панюшкин