В Белом зале ГМИИ им. А. С. Пушкина открыта выставка Бориса Мессерера. Такой чести до него удостаивались немногие из ныне живущих художников. Тем более мало кому позволялось показывать в этом зале "инсталляции", да еще посвященные "светлой памяти Венедикта Ерофеева".
Сегодня мало кто вспомнит, что Мессерер — театральный художник, зато любой скажет, что он величина в светской столичной жизни. В смысле светскости вернисаж Мессерера побил все рекорды. Художника поздравляли Церетели и Вознесенский, Зайцев и Искандер, Бэлза и Наталья Дементьева, не говоря уже об Андрее Битове, написавшем специальный текст к выставке. В нем доказывается, совсем по Канту, что то, что делает Мессерер,— искусство, поскольку пустые бутылки и сломанные граммофоны никому не нужны.
Вместо того чтобы отдать пустую тару нуждающимся бомжам, Борис Мессерер соорудил из бутылок некое подобие театральной декорации, назвав ее инсталляцией. В каждую бутылку воткнуто по свечке, что символизирует мемориальный характер произведения. Вообще, с символикой у автора все в порядке. Что еще, кроме пустых бутылок и сломанных ящиков с многозначительными надписями, можно было бы посвятить Венедикту Ерофееву? Помимо главной инсталляции, на выставке представлены еще и офорты, величиной дотягивающие до монументального холста. Они тоже посвящены поэме "Москва--Петушки", хотя с тем же успехом могли бы быть посвящены и "Медному всаднику" — какая разница, чему посвящать абстрактные композиции? Вот бутылки, пожалуй, не каждому писателю посвятишь. Теперь Мессереру, чтобы избавиться от ненужной посуды, придется ждать какого-нибудь очередного юбилея Есенина или, на худой конец, Олеши.
ОКСАНА Ъ-ХМАРА
Выставка открыта в ГМИИ им. А.С. Пушкина до 9 июля.