С одобрения президента работу ГК "Росвооружение" теперь будет курировать сам глава правительства. О борьбе за контроль над компанией и ее особенностях в интервью обозревателю Ъ Наталии Геворкян рассказывает генеральный директор "Росвооружения" Александр Котелкин.
— Вы возглавили госкомпанию "Росвооружение", когда по указу президента ее деятельность курировал Александр Коржаков. Сейчас, возможно, вас будет контролировать премьер-министр. Без крыши не обойтись?
— Не обойтись, поскольку правовое поле в стране только формируется. В такой ситуации, к сожалению, очень велика роль фактора субъективности. Один и тот же шаг госкомпании сегодня можно истолковать как очень перспективный и важный для государства, а под другим углом зрения — как наносящий ущерб государству. Причем я об этом и знать не буду. Будет составлена бумага и ее подпишут люди, ненавидящие лично меня или компанию и стремящиеся поставить во главе ее или внутри нее своего человека. И этот документ будет внесен премьеру или президенту. А фамилии или должности этих людей предполагают их компетентность, знание ситуации. Я видел такие документы — не раз, не два и не три. И видел резолюции на них. И конечно, выживать в таких условиях очень непросто.
— А вы знаете тех, кого пытались поставить на ваше место?
— Предполагалось возвращение на свое прежнее место моего предшественника Виктора Самойлова. Для меня это было удивительным, поскольку его сняли указом президента "за грубые просчеты" на этой должности. Потом возникла кандидатура бывшего зама Самойлова и моего Сергея Осликовского. Мы до сих пор расхлебываем ущерб от его работы для ГК — $7,5 миллионов. Возникала фамилия Георгия Хижи, бывшего вице-премьера, курировавшего ВПК и экспорт вооружений.
Назывались еще одна-две фамилии, связанные с приходом на властные посты Александра Лебедя и, скажем так, питерской группировки. Но эти претензии были быстро сняты. Лебедь меня действительно поддержал. А питерская группировка, если говорить об Анатолии Чубайсе, ценит нашу работу, и мы работаем хорошо, скоординированно.
— И в нынешнем правительстве есть инициаторы проблем?
— Конечно. Легко узнаваемые лица. Давайте посмотрим, кто сегодня пытается взять под контроль работу ГК. Откуда вдруг сейчас возникла версия, что "Росвооружение" работает бесконтрольно? За каждой поставкой вооружений и военной техники стоит решение российского правительства. На каждом проекте распоряжения правительства на сей счет — от 40 до 70 подписей. И вдруг заговорили о бесконтрольности. Почему? Может быть, захотелось взять под личный, персональный контроль это успешно действующее во внешнеэкономической сфере направление? Таких успешных в этой сфере не много. Цель очевидна: приписать заслуги, поставить свои условия — в смысле привязки каких-то банков к тем или иным финансовым потокам.
— С какими банками вы работаете?
— С 11 уполномоченными банками. Основные: ВТБ, Инкомбанк, ОНЭКСИМбанк, "Московский национальный". Отношения порой напоминают отношения между мужчиной и женщиной, когда чувства одной из сторон ослабевают и другая становится подозрительной и сверхчувствительной. Они целый день вместе, но вдруг он на десять секунд дольше задержал взгляд на какой-то даме. Этого достаточно, чтобы день был испорчен. Вот и здесь так же. Никто не хочет уступать первенство. Если какой-то банк потеряет в этом ряду вторую строчку и перейдет на третью, то война обеспечена. А что говорить о тех, кто в конце списка? Эта борьба вполне объяснима, поскольку помимо всего прочего показатели банка во внешнеэкономических операциях являются одним из важнейших показателей устойчивости банка и его надежности, что важно для западных инвесторов. Да, это сфера борьбы и одна из причин осложнений вокруг "Росвооружения". Есть ведь еще и те банки, которые не вошли в список уполномоченных, но хотели бы в нем быть. За некоторыми из них стоят, кстати, также вполне влиятельные политические фигуры.
— Может быть проще было бы их включить? Или будет еще сложнее?
— Наверняка. Ну, появился, скажем, еще один банк. Он решит, что у него мало контрактов. Начнет использовать лоббистские возможности в аппарате правительства. А если тебя курирует не одно, а два министерства, как это у нас сегодня и получается — МВЭС и Минэкономики? Нагоняйчик отсюда, потом вдруг какая-то резолюция непонятная — то ли тебя завтра посадят, то ли послезавтра. А потом дают понять, или сам выясняешь: "Вот вы же нам отказали... А не отказали бы, никогда бы такого не было..."
— Если вы попадете под прямой контроль премьера, это оградит вас от нажима со стороны банков?
— Нет.
— А вы не допускаете, что возможны попытки влияния в этом плане со стороны человека, которому вы будете подчиняться напрямую?
— Допускаю. Но для меня это вторично — через какой банк пойдут деньги. Главное, чтобы мне не мешали работать. Важно, чтобы деньги шли через надежный банк. И ни один банкир не может сказать, что я ставлю какие-то условия.
— Как будут оформлены ваши новые взаимоотношения с премьер-министром?
— Указом президента о мерах по совершенствованию системы управления военно-техническим сотрудничеством с иностранными государствами. Полагаю, что за премьером будут закреплены контрольные функции в отношении нашей госкомпании. В этом случае я буду получать указания от премьера и докладывать ему напрямую. А МВЭС и Минэкономики наряду с другими будут ставить свои визы на документах. Но не решать что-то по данному вопросу. Мы стремимся к этому, хотя такая система работы и увеличивает степень нашей собственной ответственности.
— Вы делаете ставку именно на Черномырдина?
— Мы делаем ставку на премьера.
— На функцию?
— На должность.
— А уровня вице-премьера недостаточно?
— Играет роль личностный фактор. Мне было бы просто работать и с Немцовым, и с Чубайсом, поскольку они не боятся принимать решения, с ходу улавливают идею. Они верят профессионалу, конкретно — мне, но говорят: если не получится, извини, уволим. "Росвооружение" — довольно яркий флаг, и, может быть, правильно, если он будет в руках премьера, а не одного из первых вице-премьеров. Я не против, чтобы нас взяли в качестве флага. Но держите крепко.
— Черномырдин готов "крепко держать"?
— Он убедился по ряду контактов, и особенно в последние полтора месяца, что количество чиновников не определяет компетентность и квалифицированность советов, которые ему даются. Мне раньше не часто приходилось общаться с премьером, но сейчас это происходит чаще. Бывало, что мы разговаривали тет-а-тет по полтора-два часа.
— И как к этому относится ваша оппозиция в правительстве?
— Реагирует. Особенно любит сконцентрироваться на неудачах. Например, из какой-то страны прибыла делегация по линии МО и высказала неудовольствие приемом. Анализируется почему. Оказывается, у Минобороны, скажем, не было денег на прием этой делегации, поэтому выделили не "Чайку", а "Волгу", не было машин сопровождения. Ругают нас. Не многие знают, что 70 процентов расходов МО по приему делегаций уровня министров и начальников штабов лежит на "Росвооружении". У них нет средств, и оплачиваем мы. В какой-то момент что-то не оплатили. Вместо того, чтобы подумать, как изменить ситуацию, начинают ругать нас, проводят расследование.
Кое-кто на высоких постах требует ответа на вопрос, почему с таким-то встретился не того уровня человек. А я думаю: вас еще и в помине не было, а мы уже все знали и про этого гостя, и про его детей и племянников, и в каком бизнесе они завязаны, и какие школы кончали, и на кого работают. И, возможно, мы сознательно понизили уровень встречи. И, возможно, этот человек нежелателен в качестве торгового партнера России. Нельзя руководить этим делом, ничего в нем не понимая. Идет игра, серьезная игра, о которой никто не имеет представления. И ни с кем делиться я этим не буду, потому что иначе будет утечка информации, будет разрыв игры, появится желание повлиять на нее тех, кто никогда в эти игры играть не умел.
— Вы просто какой-то филиал разведслужб.
— Нет, просто наша деятельность сродни.
— Кто еще вас контролирует?
— ГТК, ЦБ, ВЭК (Федеральная служба по валютному и экспортному регулированию. — Ъ), МВЭС в лице лицензионного подразделения (и поступления, и уход средств), налоговая полиция, налоговая инспекция. Достаточно, более чем.
— А по конкретным сделкам?
— Этот контроль осуществляет коммерческий банк как уполномоченный агент валютного контроля, ВЭК. ЦБ делает запросы, ГТК (не дай Бог, будет просрочено прохождение валютной выручки). Налоговой инспекции всегда интересно найти, где что не доплачено, поэтому она практически все контракты прокручивает.
— И чем вы собираетесь отчитаться в конце года?
— Компания даст порядка $3,5 миллиардов и в этом году. В результате серьезных нападок на ГК и разрушения МАПО "МиГ" в целом реальный объем торговли останется приблизительно на уровне прошлого года. Но это будет уровень сугубо нашей компании. Остальные 8 компаний, имеющие право на торговлю оружием, если что и продадут, то на копейки — миллионов на 30-40.
— А почему вы упомянули МАПО "МиГ"?
— Там происходила борьба за власть, подкрепляемая определенными банками. В итоге МАПО потеряло контракт на поставки "МиГ"-29 в Перу, а сейчас теряет контракты на поставку тех же "МиГов" еще в две страны. "Росвооружение" письменно изложило свою позицию по этому вопросу: мы считаем, что до урегулирования внутренней ситуации в МАПО "МиГ" нужно поручить реализацию "МиГ"-29 временно нам. Жалко денег. Плохо, если они уйдут американцам или французам.
— Сколько бы добавил к вашим $3,5 миллиардам реализованный контракт по "МиГам"?
— Еще полмиллиарда в этом году.
— А на сколько тянет пакет уже подписанных контрактов?
— На $8 миллиардов.