Валерий Гергиев продолжает приглашать в Мариинку-3 своих зарубежных партнеров. Сорокадвухлетний немецкий баритон Матиас Герне вместе с пианистом Андрисом Хефлигером исполняет вокальный цикл Иоганнеса Брамса "Прекрасная Магелона". Для отечественных певцов легкий переход с оперного экспрессионизма на вокальную лирику, как правило, очень труден, если вообще возможен, тогда как у западных и особенно немецких вокалистов он в крови. Репертуарный диапазон Герне широк, как у самых успешных его коллег — от барокко до наших дней, от баховских пассионов (Николаус Арнонкур записал с ним "Страсти по Матфею") до оперы Ханса Вернера Хенце. Сегодня на Западе так поступают все лучшие певцы, но случай Герне примечателен подчеркнутой идентификацией с немецкой вокальной традицией: что бы он ни пел, главным жанром для него остается Lied.
рекомендует Дмитрий Ренанский
Глубокий, чувственный, но несуетливый и рефлексирующий, он идеально для нее подходит. Герне работает с самыми интеллектуальными пианистами, Пьером-Лораном Эмаром и Альфредом Бренделем. Сосредоточенный и аскетичный, он чрезвычайно хорош в ролях разных аристократов: Курвенал в "Тристане и Изольде", Вольфрам фон Эшенбах в "Тангейзере", Герцог в "Синей Бороде" Бартока. Словно бы создана для него и "Прекрасная Магелона": Брамс написал ее на версифицированную романтиком Людвигом Тиком немецкую народную книгу, которая в свою очередь позаимствовала сюжет из французского рыцарского романа XV века.
Герне вообще то и дело поет про рыцарство и про службу чему-то недосягаемому. У него самого тоже есть недосягаемый идеал: Дитрих Фишер-Дискау. Когда Герне называют наследником Фишера, так оно и есть. Он поет тот же репертуар — причем не только общеупотребительного Шуберта, но и менее ходовую музыку, в том числе и партии, специально написанные для Фишера, например, в "Короле Лире" Ариберта Раймана. Великий баритон передал Герне даже своих исполнителей: Альфред Брендель записывал "Зимний путь" дважды, с самим Фишером и с его протеже — хотя в данном случае уместнее было бы написать "передал Герне своим исполнителям".
В Петербург Герне приезжает в этапный момент карьеры. И дело не только в зрелости его мощного, глубокого, объемного голоса. Разменяв пятый десяток, Герне, кажется, метит в главные немецкие баритоны. Раньше он пел разное, от Папагено до Воццека, но чем дальше, тем больше сосредотачивается на Lied (не оставляя и оперной сцены) и фактически берет на себя ответственность за национальный репертуар: издает на harmonia mundi полное собрание песен Шуберта (только что вышел четвертый выпуск цикла), попутно обкатывая будущие программы в концертах. Прибирая к рукам Шумана, Малера и Брамса, Герне явно примеряет на себя роль Фишера-Дискау. Правда, время поменялось: Фишер-Дискау держал монополию в условиях централизованной исполнительской культуры, а сегодня слишком много сверстников, поющих старое по-новому и по-разному. Поэтому каким бы великим певцом ни был (или ни стал) Герне, он останется одним из лидеров.