Съезд народных депутатов РСФСР: вольные цены, вольный президент Обещание шоковой реформы, прозвучавшее из уст Ельцина 28 октября при открытии V Съезда российских депутатов, определило всю драматургию мероприятия и оказалось важнейшим фактором давления на съезд: не имея возможности предложить какую-либо альтернативу реформе, депутаты умыли руки и на срок до 1 декабря 1992 года вручили президенту экстраординарные полномочия.
Оценка результатов съезда затруднена тем, что до сей поры неясна подоплека ельцинского шокотерапевтического заявления от 28 октября. Если речь действительно идет о радикальной реформе и час "Ч" близок, тогда большинство доводов российского президента можно счесть основательными, а новые полномочия — необходимыми. Если заявление — лишь элемент политической игры с российским парламентом и республиками бывшего Союза, а будущее реформы сомнительно, тогда более основательными будут доводы тех, кто считает, что Ельцин, подобно Горбачеву, втянулся в порочный круг: "развал крепчает — полномочия усиливаются — развал крепчает" и так ad infinitum.
Ход съезда, прошедшего под лозунгом "лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас", анализирует парламентский обозреватель Ъ МАКСИМ СОКОЛОВ.
Съезд победителей Первый после августовских событий Съезд народных депутатов РСФСР продемонстрировал существенные изменения в раскладе сил, что проявилось при избрании нового председателя ВС РСФСР с первого же захода — Руслан Хасбулатов сразу получил 559 голосов и пересел из кресла первого зама в кресло председателя. Интересно, что на состоявшемся 27 октября совещании фракции "Коммунисты России" незлопамятные партийцы указывали Хасбулатову, что никто их так не язвил, как он, а теперь они будут его опорой при выборах председателя, — и не обманули. Злопамятных же коммунистов оказалось всего 42 души — столько голосов получил их кандидат Юрий Слободкин. Умеренные националисты и радикальные демократы оказались вовсе не у дел — их кандидаты получили по 20 голосов. Наконец, антагонист Ельцина Сергей Бабурин, возглавляющий национально-патриотический блок, получил всего 274 голоса, потеряв по сравнению с июльским съездом около 200 голосов.
Добившись явного успеха при решении организационного вопроса, ельцинская команда преуспела и при решении вопроса содержательного — о получении Ельциным новых полномочий под проведение шоковой экономической реформы, каковую он 28 октября вознамерился лично возглавить в качестве не только президента, но и главы кабинета. 1 ноября после довольно вялого сопротивления разрозненной оппозиции съезд посредством двух постановлений (об организации исполнительной власти и о правовом обеспечении реформы) даровал Ельцину на один год и один месяц (до 1 декабря 1992 года) полномочия, примерно соответствующие полномочиям Российского Императора образца 1913 года — система наместничества в провинции плюс законосовещательная Дума.
"Да, трудно нам тягаться с Годуновым" Съезд был выигран Ельциным спустя час после его открытия — к 11 часам утра 28 октября, когда президент РСФСР завершил свое обращение к российским депутатам и российским гражданам. Пообещав провести Россию через стальной душ свободных цен к процветанию, он тем самым навязал съезду жесткие условия игры: или депутаты предлагают некую другую конкурентоспособную программу (что малореально), или — на манер июльского съезда — погрязают в бесконечных склоках (что дает президенту весьма удобный повод от них вовсе отделаться), или, наконец, смиренно соглашаются с тем, чего захочет отважный президент. Именно ельцинским обращением можно, в частности, объяснить бесконфликтное избрание Хасбулатова: если бы парламент — на фоне президентской речи, призывавшей к партнерству и ответственности, — снова бы, как в июле, начал всласть промеж себя собачиться, он подписал бы себе смертный приговор.
Вопрос о прямом президентском правлении до конца 1992 года был решен точно так же. Парламент, в принципе согласившийся на шоковую терапию, должен был согласиться и с той несомненной истиной, что шоковая терапия по сути своей — предприятие крайне системное: достаточно отказаться от одного из мероприятий реформы, или слегка его поправить, или десинхронизировать необходимые меры, чтобы вся конструкция рассыпалась и все жертвы пошли прахом. Таким образом, законодательная власть либо должна принимать все шоковые мероприятия в пакете, сводя свою роль до минимума, либо отказываться от реформы и брать всю ответственность за последствия на себя. 1 ноября советник Ельцина Сергей Шахрай изложил собранию эту мысль открытым текстом, и желающих взять на себя ответственность не оказалось.
Игра втемную Однако вся покорность съезда и похвальна, и имеет смысл разве в том случае, если речь действительно идет о немедленной капитальной реформе по образцу Эрхарда или Бальцеровича. Если же — подобно Горбачеву, любившему говорить о рынке, — Борис Николаевич намерен еще неопределенное время только вести разговоры о шоковой терапии, тогда оказываются правы уже его оппоненты, видящие во всем происходящем лишь перерастание авторитаризма из умеренной фазы в неумеренную.
Вопрос же о том, что происходит на самом деле — то ли час "Ч" на подходе, то ли Ельцин по своему обыкновению в очередной раз сблефовал, пытаясь "взорвать ситуацию", — остается открытым. Ясность в этот вопрос и пытались внести оппоненты Ельцина, требуя от него предъявить пакет расписанных мероприятий, чтобы давать полномочия не под кота в мешке, а под конкретную диспозицию — erste Kolonne marschiert, zweite Kolonne marschiert. Тем не менее на неоднократные призывы "покажи, да покажи!" Борис Николаевич не предъявил ничего, кроме заявления, что "разработан конкретный пакет мер". Такая таинственность с равной долей вероятности может объясняться и понятной необходимостью держать в тайне время проведения внезапных жестких мероприятий, и столь же понятным желанием скрыть отсутствие конкретного пакета мер.
Поэтому с полной определенностью можно констатировать лишь два непосредственно наблюдаемых явления: Ельцин действительно получил фактически необъятные полномочия, а остатки потребительского рынка под влиянием его речи от 28 октября действительно прекратили свое существование. Следствие же этих явлений может быть двоякое: либо Ельцин обретет славу российского Эрхарда, либо чрезвычайно актуализируется лозунг, которым год назад у Спасских ворот Кремля трудящиеся приветствовали чрезвычайные полномочия Горбачева: "Полномочий нахватал, а в стране сплошной развал".