В начале 2009 года казалось, что нам предстоит стать свидетелями увлекательной гонки новых поп-звезд. Леди Гага к тому времени уже выпустила свой дебютный альбом "The Fame", на подходе была Виктория Хескет по прозвищу Литтл Бутс, которая выкладывала в YouTube снятые дома видеоролики с кавер-версиями известных поп-песен, но уже готовилась выпустить свой первый альбом на мейджор-лейбле Warner. А New Musical Express отчаянно раздувал популярность еще одной английской претендентки на трон поп-принцессы — Элли Джексон из дуэта La Roux. Все три девушки имели опыт жизни в андеграунде, и все три в той или иной степени успели примерить одежки мейнстрима. О них, естественно, говорили как об идущих на смену Мадонне. На каждом из дебютных альбомов четко прослеживалось влияние 1980-х. Они не скрывали любви к Depeche Mode и Human League, и звучание синтезаторов в их песнях было максимально приближено к дискотекам четвертьвековой давности. Но выиграть главный приз суждено было только одной из них.
В общем-то можно с известной долей уверенности предполагать, что барышня, которой родители-итальянцы при рождении дали имя Стефани Джоан Анджелина Джерманотта, может рассчитывать на успех в индустрии развлечений. Как подсказывает биография Мадонны, Нью-Йорк благоволит к американкам итальянского происхождения. Будущая Леди Гага родилась в правильном городе, в правильной семье и образование получала в правильном месте — в частной женской школе The Convent of the Sacred Heart, которую окончили многие знаменитые барышни, от Глории Вандербильт до Никки Хилтон, а ее сестра Пэрис и Гага даже одно время сидели за соседними партами. С 14 лет Гага пела в клубах, в стенах Нью-Йоркского университета изучала такие дисциплины, как сочинение песен, изобразительное искусство, религия и политика.
Фото: REUTERS/Gary Hershorn
В детстве Стефани Джерманотту называли Стеф, но неизбывная любовь к Queen и Фредди Меркьюри привела к появлению псевдонима, взятого из одной из самых популярных песен группы. Вообще в списке кумиров Леди Гаги — все главные персонажи поп-культуры, оттого понять, кто же она конкретно и на чей трон претендует, не так-то просто. Команду дизайнеров во главе с Мэтью Уильямсом, которая разрабатывает имидж и наряды Леди Гаги, певица сравнивает с "Фабрикой" Энди Уорхола. Среди божеств ее личного пантеона — Мадонна, Майкл Джексон, Принс, Синди Лаупер, Дебора Харри, Мэрилин Мэнсон. А кто их не любит? При этом ровно в той же мере ее заводят песни The Beatles, Led Zeppelin, AC/DC и Дэвида Боуи. Стандартный набор любого индивида, привыкшего потреблять образы поп-культуры через телевизор, радио и глянцевые журналы. Или, если хотите, беспроигрышный диджейский сет на домашней вечеринке. Ничего нового, только хорошо знакомые персонажи.
Если даже просто пролистать фотосессии Леди Гаги, то станет ясно, что никакой Леди Гаги пока нет. Если вспомнить, как меняли свои маски Боуи или та же Мадонна, то каждый период всплывет в памяти четким отпечатком. Вот Зигги Стардаст, вот Аладдин, а вот Белый Герцог. Вот Мадонна "словно девственница", вот Мадонна "в постели", а вот консервативная мать семейства с коляской и в строгом костюме из рекламной кампании Versace 1995 года. У Леди Гаги нет времени проходить все эти стадии по одной причине: публика никогда больше не будет следить за трансформациями героя на протяжении нескольких лет или десятилетий. Нет фона, на котором выделены артисты первой величины. Поток музыкальной информации настолько монолитен, что задача одна — выстрелить сразу из всех пушек сразу по всем целям. Никому больше не интересно, какой Мадонна была вчера, а какая она сегодня. Многие табу сняты, и если в 1987 году горящие кресты и черный Иисус в клипе "Like A Prayer" вызвали глобальный скандал, то сейчас Леди Гага разгуливает по улицам в нижнем белье, и это интересует папарацци постольку поскольку. По сути, Леди Гага не предложила пока публике ни одного мало-мальски существенного скандала, сравнимого хотя бы относительно с недавними выходками Бритни Спирс. Сейчас нужна самая что ни на есть жесть. Гага же пока увлечена дизайном и гримом. Так казалось буквально до самых последних дней.
Фото: REUTERS/Luke MacGregor
10 ноября 2009 года Леди Гага разместила на YouTube клип на песню "Bad Romance" — первый сингл с нового мини-альбома "The Fame Monster", в котором среди прочих с Леди Гагой поет нынешняя королева черной поп-музыки Бейонсе. Мелодические крючки расставлены по "Bad Romance" наиболее прямолинейным образом, синтезаторы играют в самом безыскусном стиле европопа начала 1990-х. Так клавишные в последний раз записывали, кажется, 2Unlimited. Но в том, как Леди Гага прокрикивает ключевые гласные, слышно, насколько патологически яростно рвется эта дама к славе и мировому господству. Этот клич пробил самых убежденных скептиков. Клип посмотрели 15 млн раз. Первобытная страсть, с которой Леди Гага призывает человеческих существ в ряды своих поклонников, сочетается с визуальным решением, которое определяется как русская баня будущего. В лицах мужских персонажей, наслаждающихся футуристическими танцами Гаги и ее подруг, и вправду можно при желании разглядеть славянские черты, а на флаконах, из которых наливают огненную воду, ясно выведено: "Nemiroff". Маркетологи звукозаписывающей компании Леди Гаги и украинские производители водки синхронно бьются в экстазе. Не факт, что аудитория певицы после трудового дня хлещет Nemiroff, но оба бренда получили невероятный толчок вперед. Футуризм в сочетании со славянской экспансией — вполне себе вариант маски, которая запомнится лучше других.