Первая семья староверов из Латинской Америки вернулась на Дальний Восток — жить. Собираются еще сорок семей
Каждый год из Приморья уезжает примерно один процент населения. Это под 20 тысяч граждан. Уезжают кто куда: на запад в Россию, на Украину, в Канаду, Новую Зеландию, Австралию. Приезжают же в Приморье, увы, единицы. По данным на середину прошлого года, например, всего восемь семей (в основном из Киргизии и Казахстана) — чуть меньше двух десятков человек. Они разочарованы, жалуются: работать приходится за малые деньги, обещанного трудоустройства не получили. Власти опасаются, что переселенцы не усидят, съедут. И вот на фоне такой отчаянной безнадеги — как луч света: из далекого Уругвая на ПМЖ в Приморье приехали те, кого работа не страшит и кто в эти суровые края прибыл всерьез и надолго.
Разведчики
Казенные переселенцы (так называют тех немногих, кто перебирается в край по федеральной программе переселения соотечественников) приоритет выдвигают один: устроиться на хорошую работу в цивилизованном месте, например Находке или Владивостоке. А вот предложи им перебраться в деревню, у которой нет автобусного сообщения даже с райцентром,— ясное дело, не поедут.
Оказалось, есть такие, кто поедет. Если эта деревня — РОДИНА.
Несколько семей староверов из Латинской Америки уже прибыли в Россию, и еще собираются сорок фамилий. Как скоро? Это зависит от того, как приживутся первые.
Василий Реутов с Алексеем Килиным — передовой отряд — приехали сюда еще зимой, узнать, можно ли и на каких условиях получить право на землю и вернуться на родину их предков в село Лаули. Разведка удалась. В Красноармейском районе уругвайские посланцы даже встретили своих дальних родственников и родственников других семей староверов, еще живущих за границей. В итоге Алексей остался готовить площадку под большой переезд, а Василий поехал за семьей.
Для староверов — это родные места. Их предки добрались до Приморья в конце XIX века и осели в глухих местах, где жили удэгейцы. Село Лаули (ныне Дерсу), где жили староверы, всего в 4 километрах от самого большого на Имане поселения удэгейцев Саньчихеза (ныне Островное). Жили ладно, но безбожная советская власть добралась и сюда. В 20-х годах ХХ века те, кто смогли, ушли в Китай, в Маньчжурию. Потом — кто в Австралию, кто в Латинскую Америку. И вот родственные ниточки в начале XXI века вновь протянулись меж русскими людьми, разделенными великим океаном.
Стоянка поезда — две минуты
16 мая 2009 года в два часа ночи транссибирский экспресс на две минутки притормозил на маленькой приморской станции. Это возвращалась на родину в Красноармейский район большая семья староверов, все три колена — 16 человек. В две минутки со скарбом не уложились. Но проводница вагона ("Спаси тебя Господь, дочка") задержала отправление.
Встречали прибывших директор национального парка-заповедника Федор Крониковский и настоятель местного храма отец Евгений --- на церковном автобусе.
"Приехали в деревню рано утром,— вспоминает Крониковский,— Было холодно, и я переживал, как наши "южане" воспримут природную суровость здешних мест.
— Хорошо, нет ни мух, ни комаров,— сказал степенный глава семейства Федор Савельевич.
— Это сейчас нет, а через месяц появятся,— возразил я, ежась от холода.— По сравнению с Южной Америкой тепло здесь только летом.
— И хорошо,— ответил он,— москиты будут донимать только летом, а в Южной Америке от них нет спасения круглый год. Посмотри, во дворе цветет груша, яблоня, черемуха — не вымерзают же".
Как ни крути, а поступок: из Латинской Америки — в дебри Уссурийской тайги; из тропиков, от бананов и кокосов — в места, где зимой мороз за 30. Там разводили скакунов и бычков на мясо, а теперь будут гадать, какой урожай картошки, да сколько поросят свинья принесет...
Коммунальные трения в отрогах Сихотэ-Алиня
Чтобы правильно понять, куда приехали эти люди, нужно добавить общественно-экологического пейзажа. Представьте, самое дальнее село в отрогах Сихотэ-Алиня. Река, тайга, глушь. Приезд староверской разведки местные жители восприняли настороженно. Им стало обидно, что районные власти отнеслись к староверам как к дорогим гостям и постарались без лишних проволочек утрясти все возможные вопросы с выделением им, чужеземцам, под крестьянско-фермерское хозяйство целых 640 га земли.
— Сталкивают нас с приезжими лбами, давая им все, а у удэгейцев отнимают последнее,— даже заявил глава Дальнекутского поселения Виктор Воробьев. Можно только представить, какие страсти кипели на земельной комиссии и какие еще могут закипеть.
Возвращение староверов, безусловно, обрадовало только одного человека — директора недавно созданного в этих местах национального парка Федора Крониковского: приезжают люди серьезные, на которых можно опереться во многих природоохранных делах. Это очень кстати директору — изрядная часть местного населения восприняла создание национального парка как покушение на их право самим решать, где и как рубить, стрелять, удить. И хотя национальный парк называется "Удэгейская легенда" и задумывался не только для того, чтобы лес охранять, но и возродить удэгейские народные промыслы, дело идет со скрипом.
Удэгейцев в селе Дальний Кут всего 14 душ: семь взрослых, из них трое уже сильно в годах, и семеро детей. Возрождать традиции они не против, да для кого? Дело в том, что попасть сюда туристу непросто: асфальт заканчивается рядом с федеральной трассой Владивосток--Хабаровск, потом сотни километров по грунтовке и лесовозным дорогам, пока не упрешься в реку, по которой ходит только самодельный паром.
Отсутствие моста спасает природу, но губит коммерцию и сильно усложняет жизнь людям. Будет мост — тогда появятся цивилизованные туристы. А пока туристов и денег нет, а ограничения на природопользование уже есть. В запале жители утверждают, что теперь нельзя ни дрова, ни грибы, ни лекарственные травы собирать...
И вот в тот момент, когда обманутые в ожиданиях процветания удэгейцы начали писать письма, что парк стал для них резервацией и что нет их согласия на использование в названии парка их родового имени, в верховьях реки Иман, которая 40 лет назад стала Большой Уссуркой (чтобы китайцам труднее стало доказывать свои великодержавные притязания), появилась новая сила — староверы.
— Меня перспектива возрождения староверского села реальными носителями традиций и уклада жизни русской христианской истории очень заинтересовала,— говорит Крониковский.— У них уже был опыт организации экологического туризма в Южной Америке. Члены общины владеют различными, в том числе строительными и сельскохозяйственными профессиями, знают иностранные языки, не обременены вредными привычками и имеют стойкое желание жить в селе Дерсу, которое, по сути, является анклавом на территории национального парка. Они привыкли жить в ладу с природой. И, что важно, стараются во всем обходиться без посторонней помощи.
О таких работниках природоохранному учреждению можно только мечтать. Надеюсь, кто прямо, а кто косвенно найдет свое место в парке.
Малая родина
Все понимают, что приезд староверов — что-то необыкновенно важное и в жизни района, и Приморья, и всей России-матушки. Не чужаки приехали — свои вернулись. Бросив благодатные места и налаженное хозяйство. Можно даже сказать, что вернулись хозяева со своими правами на это основанное их предками село.
Приглядывались к ним настороженно, "искрило" поначалу, но потом у местных появились и совсем другие интонации: на 16 душ — всего три мужика, один из которых уже старец. Да как же они прокормятся-то? И вот уже лелеемая зависть в ожидании богатых переселенцев, "которым и землю тут же выделили, пока нам тут не дают сетку в речку закинуть", сменилась на сочувствие. Стали предлагать в помощь прибывшим кто рассаду, кто картофель, кто телочку, а Оксана Соколова из села Вострецова — двух коней... Кто за деньги, а кто и даром.
Вернувшихся староверов жизнь ожидает нелегкая. Землю получить — не самая большая проблема (переселенцы, кстати, ее уже вспахали и даже засеяли и засадили). В селе нет ни почты, ни школы, ни магазина, ни фельдшерского пункта, ни автобусного сообщения с райцентром. Свет — два часа в сутки. Словом, не Уругвай. Но это их не пугает. По словам Василия Реутова, староверов и в Южной Америке никто не ждал. Селились в тех местах, на которые никто не претендовал.
Федор Савельевич Мартюшев, глава семьи, заключает:
— Только вера в Бога помогла нам не раствориться среди наций и народностей, с которыми довелось жить. Желание вернуться на родину нас не покидало. Детей учили вначале русской грамоте и вере в Христа, а уж потом отдавали в люди. А те, кто теряли веру, расставались и с родной речью. Россия уж их не дождется...
Статистика
Численность постоянного населения дальневосточных территорий
|
Источник: Госкомстат