Во время последней встречи президенты России и США дали поручение своим дипломатам и экспертам подготовить договор о новом сокращении стратегических наступательных вооружений, призванный заменить договор СНВ-1, срок которого истекает 5 декабря. В соответствии с ним Россия и США обязались ограничить количество ядерных боезарядов, развернутых на стратегических носителях, количеством 6 тысяч единиц для каждой стороны. Сокращению подвергались и определенные типы носителей. Договор СНВ-1 — это очень детально проработанный документ (более 500 страниц с приложениями и дополнительными протоколами). Договор СНВ-1 уже практически выполнен обеими сторонами, но прекращение его действия в отсутствие какого-либо продолжения может создать потенциально опасную ситуацию.
Если после 5 декабря этого года никакого нового договора не появится, ситуацию можно будет охарактеризовать выражением: "дальше тишина... и темнота". Никто не сможет ответить на вопрос, как исполняется договор СНП и выполняется ли он вообще. Остатки системы контроля над вооружениями могут просто рухнуть.
Президент США, видимо, прекрасно понимает, что ведущие ядерные державы должны послать "четкий сигнал" неядерным странам.
В противном случае, когда ядерные державы допускают для себя снятие ограничений на модернизацию и совершенствование своих ядерных потенциалов, будет очень трудно обосновать требование к Ирану отказаться от военной ядерной программы.
Перспективы и сроки
Казалось бы, это вообще не предмет для обсуждения. Есть политическая воля, есть поручение президентов. Осталось только эти поручения выполнить. Однако дьявол, как известно, кроется в деталях. Восемь лет вынужденного бездействия (вина за которое лежит прежде всего на США) не могли не привести к утере переговорного опыта и уходу в другие области квалифицированных специалистов.
Другие проблемы, очевидные уже сегодня, связаны с изменениями в соотношениях сил между Россией и США и прогрессом в военно-технической области, достигнутым за эти годы. В условиях, когда во всех российских официальных документах и декларациях подчеркивается, что стратегические ядерные силы являются основой обеспечения безопасности России, легко предвидеть, что любые попытки их значительного сокращения вызовут возражения с российской стороны, и прежде всего со стороны российских военных. Первое возражение будет выглядеть следующим образом: сокращение ядерных сил неизбежно приведет к увеличению зависимости от сил общего назначения, а здесь у США подавляющее качественное превосходство. Значит, Америка хочет добиться односторонних военных преимуществ. Такой подход является пережитком "конфронтационного сознания", все еще распространенного в России, и следствием того, что даже только что принятая Стратегия национальной безопасности РФ не дает ясного ответа на вопрос: считаем ли мы на официальном государственном уровне США партнером или потенциальным противником? Другое препятствие может быть условно названо "боеголовки и носители". Суть его состоит в том, что сторонам предстоит договориться по сложным техническим проблемам, что и каким образом должно сокращаться. Во всех предыдущих договоренностях подобного рода оговаривались ограничения на число развернутых боеголовок, число и типы носителей, на которых они будут развернуты. Но реально контролировалось сокращение именно носителей ядерного оружия. Предприятия по производству ядерных боезарядов никогда не открывались для инспекторов из других стран. Эта сфера относится к категории таких военных секретов, к которым иностранцы не допускаются. Сейчас американские предложения, как и в договоре по СНП, касаются только боеголовок. Россия настаивает на том, чтобы договор ограничивал не только боеголовки, но и носители ядерных зарядов.
Судя по всему, США предполагают пойти по такому пути: сохранить значительное количество носителей ядерного оружия, развернув на них меньше боезарядов. Кроме того, предполагается переоснастить какое-то количество стратегических носителей ядерного оружия для доставки к цели высокоточных обычных боеголовок и вывести такие носители из общего зачета стратегических ядерных средств.
Наверное, можно понять желание США обзавестись обычным оружием глобального радиуса действия для парирования террористической угрозы. Но возникает угроза обратного переоснащения таких носителей ядерными боезарядами. Вторая проблема связана с переоснащением стратегических ракет на высокоточные обычные боеголовки. Дело в том, что система раннего предупреждения о ракетном нападении зафиксирует пуск баллистической ракеты, но не сможет дать ответа на вопрос, какого типа боеголовку она несет. Такой пуск может спровоцировать ответ с применением ядерного оружия.
Наконец, дополнительный новый фактор связан с американскими планами размещения в Европе элементов системы ПРО. Совершенно очевидно, что 10 противоракет, которые предполагается разместить в Польше, никакой серьезной угрозы для российских стратегических ядерных сил не представляют. Но очевидно также и то, что Россия будет настаивать на увязке сокращения стратегических ядерных сил с ограничениями на силы оборонительные, то есть с системами ПРО.
Есть ли свет в конце тоннеля?
Если мы поставим своей целью одновременно добиться сокращения ядерных вооружений, пытаться ограничить качественное совершенствование обычных вооружений США, добавим сюда принципы организации европейской безопасности и проблему ПРО, это будет лучшим способом провалить переговоры. Нужна разумная этапность.
Возможно, и не стоит спешить с заключением договора к декабрю 2009 года. Но тогда нужно сохранить в качестве временной меры хотя бы те положения договора СНВ-1, которые касаются процедур проверки и контроля. Еще проще было бы продлить его действие на несколько месяцев или на год. Однако против этого уже категорически высказался и российский МИД и, самое главное, российские военные.
Дело в том, что договор СНВ-1 запрещает разработку и развертывание новых наземных баллистических ракет, а военные хотят как можно скорее получить здесь "свободу рук и маневра".
Самым главным фактором, работающим в пользу успешной разработки нового договора, является наличие целого ряда важнейших и совпадающих угроз безопасности России и США. И осознание в США того факта, что без России этим угрозам трудно эффективно противостоять.
И наконец, если уж в Стратегии безопасности, принятой только что, и Концепции внешней политики, принятой в июле прошлого года, записано, что между Россией и США должны быть установлены партнерские отношения, то надо как-то пропагандировать эту цель. Если список внешних угроз, перечисленных в этих документах, практически совпадает для России, США и Евросоюза, то надо ясно понимать следующий из этого вывод: интересам безопасности России соответствует развитое партнерство с США и ЕС. А это, по крайней мере, означает необходимость прекращения антизападного бреда, который регулярно внедрялся в сознание масс с экранов.
Подписи
Вместе им предстоит принять вполне нешуточные решения