Четвертый год подряд российские власти пытаются с большей или меньшей энергией разрешить кризис неплатежеспособности. История этой борьбы драматична и поучительна.
1992 год
Радикальным экономическим реформам не успело исполниться и ста дней, когда стало ясно, что правительство Егора Гайдара оказалось неподготовленным к практически мгновенно захлестнувшему экономику кризису неплатежей. К концу марта объем задолженности приблизился к 800 млрд рублей, в апреле задолженность составила уже 1 трлн рублей. Буквально через месяц масштабы кризиса удвоились, что в тот момент сделало объем неплатежей практически сопоставимым с доходной частью федерального бюджета. Причины этого явления многообразны, поэтому остановимся на самых главных, по крайней мере, в тот период, факторах. Базовой — вне зависимости от времени и страны (с подобными проблемами сталкивались почти все постсоциалистические государства) — является общая неэффективность национальной экономики, которая сразу же начинает проявляться в условиях свободного ценообразования.
Кроме того, производство даже теоретически не могло за полгода адаптироваться к изменившимся условиям — обесценение средств предприятий и населения вызывало жесточайший кризис сбыта, в особенности на дорогостоящую продукцию. Однако предприятия, находящиеся в конце технологической цепочки, не отказались от своих производственных планов и прибегли к наиболее простому способу решения финансовых проблем — просто не платить поставщикам. К тому же, в России 1992 года увеличению неплатежеспособности способствовал и еще целый ряд довольно специфических факторов — отсутствие правовой базы для разрешения кризиса обычным в развитых странах путем (через суд), "некстати" пришедшаяся на это время реформа банковской сферы (многомесячный "пробег" платежных поручений был тогда совершенно обыденным явлением) и изменение налоговой системы (переход от налога с оборота к НДС).
Реакция властей на это явление была почти мгновенной и банальной — уже в апреле правительство Гайдара смягчило денежную политику и принялось кредитовать промышленные предприятия. В середине лета с приходом на должность главы Центрального банка Виктора Геращенко последние монетаристские идеалы правительства реформ были отставлены в сторону и принято решение о проведении взаимозачета. В августе-сентябре он был проведен за счет кредитной эмиссии в 1 трлн рублей, и на некоторое — весьма короткое — время кризис неплатежей перестал быть актуальным. Однако уже через несколько месяцев стали сказываться последствия "лобового" решения проблемы — ускорилась инфляция, и вновь начали расти неплатежи.
1993 год
Этот год стал, пожалуй, самым загадочным за всю историю существования феномена неплатежей. Загадочным потому, что кризис неплатежей ничуть не ослаб (к концу года объем задолженности составил 14 трлн рублей), но правительство изо всех сил пыталось его не замечать. Представители правительства либо отмалчивались, либо произносили дежурные фразы о том, что "работа ведется". Однако ни на какие решительные шаги власти не решались — проведение взаимозачета по образцу 92 года решительно отвергалось, но и начало широкомасштабных и всеобъемлющих банкротств также откладывалось на неопределенно долгий срок. Да и к тому же относительные размеры кризиса неплатежей несколько уменьшились. Причинами этого стали умеренно-жесткая, а вернее, просто мягкая финансовая политика и, до известной степени, адаптация предприятий к хроническому безденежью.
Впрочем, как стало ясно в октябре, Министерство финансов под руководством Бориса Федорова зря времени не теряло и потратило много усилий на теоретические изыскания путей решения этой проблемы. Результат минфиновской мозговой атаки был выражен в указе президента "Об улучшении расчетов в хозяйстве и повышении ответственности за их своевременное проведение". Однако сверхрадикальный указ так и остался лишь эпизодом борьбы Бориса Федорова с Виктором Геращенко и не оказал совершенно никакого влияния на состояние платежной дисциплины.
1994 год
Этот год стал своего рода этапным. Этапным по нескольким причинам. Прежде всего, правительство раз и навсегда разделило общее понятие "кризис неплатежей" как бы на два: бюджетная задолженность (под этим подразумеваются и долги правительства предприятиям, и налоговые недоимки компаний) и задолженность предприятий друг другу. Значение такой классификации состоит в том, что она позволила использовать принципиально разные пути разрешения кризиса. Задолженность государства, например, начали погашать выпуском специальных казначейских обязательств, которые одновременно могли использоваться и как инструмент фиктивного сокращения налоговых недоимок. Однако вопрос об эффективности предпринимаемых усилий не потерял актуальности — те же казначейские обязательства являются наиболее инфляционным инструментом в современной экономике, и практика расчетов ими должна скоро прекратиться.
Что касается второй составляющей кризиса неплатежей, то ключевой для понимания позиции властей момент наступил в октябре. Тогда был обнародован доклад "О причинах неплатежеспособности предприятий", который подготовила специальная правительственная комиссия по неплатежам, созданная летом того же года. Основной вывод документа — кризис неплатежей есть искусственно созданная несколькими десятками крупных предприятий проблема. Чуть позже один из таких "генераторов и дирижеров неплатежей" — нижегородское АО "НОРСИ" — был "засвечен" на заседании комиссии по неплатежам. Версия об "искусственности", конечно же, не стала официальным объяснением этого экономического явления. Однако позиция правительства определенно изменилась — отныне оно рассматривает проблему неплатежей исключительно как правовую, а основную нагрузку по ее разрешению должны нести сами предприятия-кредиторы. Тем более, что влияние "технических" факторов — вроде несовершенства банковских платежных систем — уже сведено к минимуму.
1995 год...
Этот год не внес принципиальных отличий в отношение властей к кризису неплатежей — по-прежнему правительство на словах готово нести ответственность только за свои долги и ни коим образом не отвечать за долги предприятий друг перед другом. Более того, борьба Белого дома с неплатежами оказалась заформализованной донельзя, а специальная комиссия по неплатежам готова рассматривать любые вопросы. Иногда и имеющие отношение к проблеме неплатежей — например, снижение ставок пошлины при обращении в арбитражный суд. Впрочем, экономика уже вполне адаптировалась к новым условиям, и серьезных заявлений о необходимости срочно провести взаимозачет не слышно уже примерно год.
Не стоит, правда, забывать одного обстоятельства — в предыдущие три года, вольно или невольно, правительство обращалось к теме неплатежей только в конце лета или осенью. Так что, возможно, сезон-95 еще просто не открылся.