В этой главе мы подробно опишем сложившуюся сегодня — причем, видимо, надолго — структуру российской промышленности и попробуем оценить возможности ее развития за счет собственных средств
Уходящий 1994 год войдет в историю как год завершения гигантского промышленного спада 1993-1994 годов, превосходящего даже спад 1991-1992 гг. (см. рис. 1). Кульминация спада пришлась на ноябрь 1993-го — январь 1994 г. Тогда его темпы ускорились до беспрецедентных значений (см. рис. 1, 2), и спад приобрел самовоспроизводящийся инерционный характер.
Логическим завершением этого должна была стать депрессия. Осуществляемый экспертами Ъ мониторинг макроэкономических индикаторов показывает, что отдельные признаки состояния экономической депрессии уже налицо (стабилизация промышленного производства вот уже в течение полугода), другие же пока не проявляются в должной мере (снижение темпов инфляции и процентных ставок).
Спад, о чем уже не раз говорилось, был неравномерен, то есть сопровождался крайне интенсивным структурным сдвигом, причем сдвигом регрессивного характера — в пользу добывающих отраслей и переработки низких переделов (см. рис. 5, 6).
Интенсивность структурных сдвигов. На рис. 5 приведен график индекса интенсивности структурных сдвигов в промышленности, который показывает, как быстро происходят структурные изменения. Чем больше значение этого показателя, тем быстрее происходят структурные изменения, и наоборот.
Как видно из рис. 5, резкое усиление спада в июле 1993 г. сопровождалось новым значительным ускорением структурных изменений в промышленности, которые стали особо быстрыми с ноября. Этот структурный сдвиг определялся ускорением спада в машиностроении, химической и нефтехимической промышленности, легкой промышленности, промышленности строительных материалов (последние две отрасли — с октября 1993 г.), то есть помимо конечных отраслей (машиностроения, легкой и пищевой отраслей промышленности), как это было до тех пор, спад на этот раз сильно затронул и промежуточные отрасли (химическую и нефтехимическую промышленность, промышленность строительных материалов).
Соотношение производства продукции разной степени переработки. График индекса интенсивности структурных сдвигов (рис. 5) показывает, как быстро происходят структурные изменения, но не дает представления о качественной стороне произошедших сдвигов.
На рис. 6 приведен график индекса, дающего оценку качества структурных сдвигов в промышленности, — чем ниже значение индикатора, тем ниже доля продукции высокой степени переработки. Результаты расчетов, приведенные на рис. 6, показывают, что завершение второго этапа промышленного спада в июне 1994 г. сопровождалось достижением минимального значения индикатора качества за все время наблюдений. При этом, в отличие от спада времен начала реформ, после завершения спада летом 1994 г. не наблюдается тенденции к восстановлению структуры производства.
Таким образом, произошел переход на новый уровень пропорций между производством сырья, промежуточной и конечной продукции — в пользу низких переделов. На рис. 6 этому соответствует движение индекса качества структурных сдвигов по горизонтальному участку после завершения периода промышленного спада. А на рис. 7 видно, что индексы промышленного производства продукции высокой и низкой степени переработки, разойдясь осенью 1993 г., в отличие от прошлого спада, не проявляют тенденции к сближению после окончания последнего промышленного спада.
И на этом спад, похоже, просто выдохся, дойдя до своего логического завершения ("депрессивное дно"). В пользу этого предположения свидетельствует и очень постепенный, как бы выстраданный характер этого процесса: признаки замедления спада появились еще в феврале, однако он продолжался еще целых пять месяцев, сопровождаясь интенсивными структурными сдвигами (см. рис. 5, 6), и завершился лишь в июле (см. рис. 1, 2).
Изменения отраслевой структуры промышленного производства. На рис. 8 показаны изменения отраслевых индексов промышленного производства за период с января 1990 г. по ноябрь 1994 г., т. е. за весь период реформ. Отрасли на рис. 8 расположены в порядке, примерно соответствующем передельному циклу, — от отраслей, производящих первичную продукцию, к отраслям, производящим конечную продукцию. Рис. 8 очень напоминает трапецию, сужающуюся вверх. Это означает, что чем отрасль ближе к производству конечной продукции, тем в целом более глубокий спад она претерпела. Из этого правила выбиваются лишь пищевая промышленность и промышленность строительных материалов и конструкций, что вполне объяснимо: пищевая промышленность, обеспечивающая витальные интересы, в такой огромной стране, как наша, просто не может быть полностью вытеснена импортом, а промышленность строительных материалов удовлетворяет потребности всех других отраслей, а также жилищное строительство и поэтому держится на уровне, близком к среднему.
Как видно из рис. 8, наибольший спад претерпело производство в легкой промышленности — по сравнению с январем 1990 г. оно снизилось почти в пять раз. Машиностроение и лесная и деревообрабатывающая промышленность испытали примерно трехкратный спад. Химическая и нефтехимическая промышленность, цветная и черная металлургия, промышленность строительных материалов и конструкций и пищевая промышленность характеризуются примерно двукратным спадом производства от уровня января 1990 г. В наименьшей мене спад коснулся топливно-энергетического комплекса — он сохранил более двух третей объема производства от уровня января 1990 г. Таким образом, рис. 8 демонстрирует ярко выраженные структурные характеристики сегодняшнего хозяйства: экономика приняла откровенно сырьевой характер.
Новым явлением последних месяцев следует признать появившуюся было тенденцию ускорения спада в топливно-энергетическом комплексе (см. рис. 9): добыча угля (кроме коксующегося), газа, производство теплоэнергии и электроэнергии с прошлой зимы плавно снижается. Однако в ноябре здесь ситуация стабилизировалась. Похожая картина наблюдается с добычей нефти: после длительного периода плавного снижения объемов добычи и после резкого спада в феврале, обусловленного спросовыми ограничениями, добыча нефти стабилизировалась и до середины лета даже демонстрировала некоторый рост, который затем вновь сменился стабилизацией. Падает производство электроэнергии, но это нормально: отечественной промышленности ее нужно все меньше, а на экспорт электроэнергию мы не поставляем. Все это, на наш взгляд, свидетельствует о стабилизации положения дел в ТЭК.
В черной металлургии (см. рис. 10) заметны явные признаки стабилизации и даже некоторого роста (по продукции первых переделов). В цветной металлургии в последние годы наблюдается в целом плавное снижение уровня. В какой-то мере это снижение обусловлено идущей борьбой за снижение мирового производства алюминия — производство меди и никеля остается стабильным. Похожим образом обстоят дела и в химической и
нефтехимической промышленности, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности и в промышленности строительных материалов (см. рис. 10, 11). Спад в пищевой промышленности, темпы которого несколько отставали от темпов спада по промышленности в целом, сменился если не подъемом, то стабилизацией (рис. 12).
Самое интересное — это то, что просматривается и подъем в машиностроении. Все лето производство там оставалось стабильным, а начиная с осени стало расти. Однако этот рост носит скорее всего временный, компенсационный характер.
А вот спад в легкой промышленности никак не мог закончиться: даже после завершения спада по промышленности в целом производство в легкой промышленности продолжало интенсивно снижаться, и явные признаки стабилизации проявились только в конце осени. С осени 1993 г. она претерпела спад в два с лишним раза, т. е. значительно более глубокий, чем тот, который был в первой половине 1992 г. сразу после либерализации цен.
Динамика индексов промышленного производства по типам продукции. Это взгляд с другой стороны. На рис. 13, 14 приведены графики структурных индексов, показывающих динамику выпуска товаров для промышленности — оборудования, строительных материалов, сырья — и для населения — потребительских товаров краткосрочного и долгосрочного пользования.
Хорошо видно, что в течение последнего масштабного спада впечатляющий (и, наверное, последний) провал претерпело производство промышленного оборудования — в этом состоит еще одно весьма важное различие двух периодов промышленного спада. Менее всего на изменения экономической политики реагировало производство сырья и материалов. Интересно также отметить, что падение производства потребительских товаров долгосрочного пользования, замедлившись было в начале года, вновь продолжилось в последующие месяцы, в том числе и после завершения периода промышленного спада. Ситуация изменилась только в ноябре. Из этого следует, что реальный сектор ориентирован сейчас на текущее потребление — как производства, так и населения, — то есть находится в довольно устойчивом состоянии.
Судя по складывающейся экономической конъюнктуре, структура промышленности имеет шансы законсервироваться в таком виде надолго, прежде всего из-за недостатка у предприятий собственных инвестиционных ресурсов. Возможности привлечения инвестиций извне мы попробуем оценить в следующих главах (о денежном и фондовом рынках), а сейчас посмотрим, что предприятия имеют и каковы их перспективы по части собственных средств.
Имеют они очень мало.
Несмотря на проведенную в начале прошлого года переоценку основных фондов, амортизацию накопить не удалось вследствие кризиса сбыта, так или иначе сказывавшегося на протяжении всего года. В дополнение к этому инфляция в результате действия описанного нами в последнем инвестиционном обзоре эффекта приводила к повышенному (в сравнении с номинальным) налогообложению прибыли по реальной ставке около 50% (против 32% номинальной). Кредит на протяжении почти всего года оставался очень дорогим. Наконец, государственные инвестиционные ресурсы отсутствовали (и будут отсутствовать, заметим).
Чего ждать? Первое — результатов намеченной на январь переоценки основного капитала. Но тут ждать особо нечего, будет только хуже. Так как прибыль у предприятий очень невелика, для наполнения амортизационных фондов придется увеличивать цены. Сильно их увеличить, кстати, не удастся, поскольку это обострит и так очень серьезные проблемы со сбытом.
Второе. Растущая инфляция не позволит ослабить налоговый пресс: реальная ставка налогообложения прибыли будет по-прежнему весомо превышать номинальную. При этом подавляющее влияние фактора жестких условий налогообложения на финансовые возможности инвесторов в первые месяцы нового года значительно возрастет. Дело в том, что переоценка фондов на первых порах неизбежно приведет к реструктуризации цен на продукцию — возросшая амортизация "вытеснит" прибыль, рентабельность производства снизится. А это значит, что уменьшится база чистой (после налогообложения) прибыли, и, следовательно, при сохраняющейся высокой реальной ставки налогообложения и необходимости компенсировать за счет прибыли нехватку оборотных средств сузятся возможности финансирования инвестиций в основные фонды. Восполнить эти финансовые потери для инвесторов за счет увеличивающейся амортизации быстро скорее всего не удастся — в силу нижеследующего обстоятельства.
Третье. По опыту прошлой переоценки капитала (она, напомним, также проводилась на начало года и при столь же неблагоприятной сбытовой конъюнктуре) влияние эффекта увеличивающейся после переоценки амортизации на финансовые возможности инвесторов проявляется с большим лагом. Не следует также упускать из вида, что предприятия из-за одновременно увеличивающегося налога на имущество, судя также по опыту прошлых лет, не слишком стремятся объективно переоценивать свой капитал по максимально возможному индексу переоценки. Поэтому не исключено, что и в ходе нынешней переоценки ее индекс предприятиями будет по возможности занижаться.
Об ориентировочных масштабах инвестиционного спада в экономике в новом году можно судить по инвестиционным намерениям предприятий за счет их собственных финансовых средств. В таблице 7 приведены результаты обобщения инвестиционных заявок предприятий различных регионов страны, полученных в ходе подготовки ведомствами и территориями прогноза к бюджетным проектировкам на 1995 год. Здесь интересна прежде всего оценка предприятиями своих инвестиционных возможностей в 1994 году (-26%) — она тесно коррелирует с масштабами реально наблюдавшегося в этот период инвестиционного спада — 27-28%. Такое совпадение в целом повышает доверие к данным по инвестиционным намерениям предприятий в 1995 году. Судя по ним, в новом году масштабы сокращения инвестиционного спроса могут оказаться на уровне порядка 15%.
Таблица 1
Инвестиционные намерения предприятий России на 1995 г.
(объем инвестиций в % к предыдущему году)
| 1994 к 1993, (оценка предприятий) | 1995 к 1994, (намерения предприятий) | |
|---|---|---|
| Всего по России (по | -19 | +13 |
| охваченному кругу | ||
| предприятий) | ||
| в том числе за счет: | ||
| федерального бюджета | -12 | +95 |
| местного бюджета | -28 | +16 |
| собственных средств | -26 | -15 |
| предприятий |
Именно из-за отсутствия инвестиций нас ждет еще год вялотекущей депрессии с тенденциями к спаду — даже в перспективных с точки зрения роста сырьевых отраслях, так как в отличие от прошлых лет спад инвестиций в прошлом году переключился уже на добывающий сектор производства. Однако ситуация здесь небезнадежна. Ведь ТЭК вот уже полгода как относительно стабилен, даже в недоинвестированной нефтедобыче особого спада последнее время нет. Есть основания предполагать, что инвестиции в добычу все же пойдут, причем не только в рамках иностранных связанных кредитов, но и по линии внутренних накоплений.
Во-первых, тот же нефтяной комплекс в прошлом году радикально преобразовался: на месте отрасли сформировались 5 вертикально организованных холдингов, агрегировавших весь процесс — от добычи до бензоколонок. А инвестиционный потенциал переработки и нефтепродуктообеспечения существенно выше, чем добычи — рентабельность переделов и сбыта превышает рентабельность нефтяников в 8-10 раз. Это создает возможность для маневра ресурсами.
Во-вторых, эффективнее становится и сбыт нефти. Если в 1993 году 37% экспорта шло в ближнее зарубежье задешево и за неплатежи, то в прошлом году в СНГ было вывезено лишь 26% сырья. Этот неэффективный экспорт можно "утаптывать" и дальше.
Сказанное позволяет понять, почему мы считаем устойчивой сложившуюся ныне структуру производства, с явным креном в сторону сырьевых отраслей.
Комментарий к графикам
К рисунку 1
Этот и другие графики помесячной динамики индексов промышленного производства построены в логарифмическом масштабе: прямая соответствует падению (росту) индекса с постоянным темпом, изменение наклона кривой соответствует изменению темпов падения (роста) индекса. Сиреневым цветом на всех графиках выделены два периода масштабного промышленного спада: сентябрь 1991 г. — сентябрь 1992 г., июль 1993 г. — июнь 1994 г.
К рисунку 2
Этот индекс соответствует приведенному на рис.1 индексу промышленного производства с исключенной сезонной составляющей и показывает, каким мог бы быть промышленный спад за год, если бы он весь год продолжался с темпом данного месяца.
К рисунку 3
Индекс показывает, как быстро происходят структурные изменения в промышленности (он определяет их скорость, но не показывает направления структурных сдвигов). Чем больше значение этого показателя, тем быстрее происходят структурные изменения и наоборот. Хорошо видно, что оба периода масштабного промышленного спада сопровождались резким ускорением структурных сдвигов в промышленности.
К рис.4.
Этот индикатор дает представление о том, "утяжеляется" ли структура производства, то есть растет ли в ней доля отраслей добычи и первого передела (тогда кривая идет вниз), или наоборот, растет доля производства продукции высокой степени переработки (тогда кривая идет вверх). Оба периода промышленного спада сопровождались "утяжелением" структуры производства. При этом, в первом случае впоследствии произошло ее примерное восстановление, а в последнем имеет место консервация более примитивной структуры производства без ее восстановления.