Это вовсе не означает, что постановки Някрошюса — сплошь шедевры. Конкретный спектакль может и не получиться, но статус гения за литовским режиссером закреплен уже, конечно, пожизненно. Потому что "Някрошюс" — это не столько имя, сколько особый вид театра, особый способ ткать сценическую материю, особый секрет создания того самого сценического вещества, без которого совершенно невозможна магия театрального искусства. Секрет этого режиссера критики часто пытаются вывести из литовской крестьянско-хуторской культуры, ее языческих верований, ее традиционного поклонения разным природным стихиям. Немногословный, суровый, трудный в общении, Эймунтас Някрошюс ставит спектакли, в которых человек оказывается наедине с неразрешимыми проблемами бытия, часто — наедине с теми самыми стихиями. Огонь, вода, земля, дерево, камень — все это присутствует в его спектаклях, реквизит которых часто кажется собранным именно что на каком-то хуторе, вдали от современной цивилизации. Постановки Някрошюса обычно очень длинны, темны, насыщены (подчас даже слишком) различными символами и метафорами, многие из которых с первого просмотра и не разгадаешь. Чтобы увидеть его знаменитые режиссерские придумки-озарения — бухгалтерские счеты в руках у Сальери, тающую ледяную люстру над головой Гамлета, зажатый между телами любовников кинжал Дон Гуана, кусочки сахара в знаменитом "Квадрате" и т.д., — зрители ходили и ходят в театр как на митинги, по много раз. Смотреть Някрошюса весьма непросто, он, в отличие от большинства сегодняшних режиссеров, не делает ничего, чтобы облегчить публике встречу с ним. Его герои всегда находятся за гранью реальной жизни, наедине с роком, с потайными законами бытия. Герои Някрошюса пребывают одновременно в истерике и в оцепенении, на грани возможного, лицом к лицу с непознаваемым. Но назвать его режиссером для избранных язык не поворачивается. Во-первых, он — один из немногих, кто по-настоящему умеет справляться с большими сценами и тысячными зрительными залами. Во-вторых, он так умеет "вползти" в зрительское подсознание, что даже те, кто смотрит на сцену и не понимает существа дела, все равно оказываются во власти сумрачных фантазий Эймунтаса Някрошюса. Как и в случае со многими другими крупными режиссерами, его в последние годы призвала на службу опера. Самой известной оперной постановкой литовского мастера в Москве стали "Дети Розенталя" на либретто Владимира Сорокина в Большом театре. Сейчас он там же выпускает "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии" Римского-Корсакова. Смотреть надо обязательно, ведь даже в проходных режиссерских работах Някрошюса непременно есть хотя бы пять магических минут, ради которых и существует театр: тех минут, когда зритель забывает о том, что он смертен.
Эймунтас Някрошюс
Эймунтас Някрошюс — один из считаных режиссеров мирового театра, по отношению к которым применение определения "гений" практически узаконено. В Москве его признали гением еще лет двадцать назад, после спектаклей "Квадрат", "Дядя Ваня", "Пиросмани, Пиросмани...". Сегодня он ставит "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии" в Большом театре (подробнее).