Президент России Дмитрий Медведев вчера впервые в своей биографии участвовал во встрече лидеров стран G8, но проявил себя, по мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, в двусторонних встречах с другими лидерами. Самой драматичной из них стала встреча с премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном.
Дождь над островом Хоккайдо вчера шел весь день. Японцы ошиблись в своих прогнозах. Они обещали саммиту G8 утренний освежающий дождик до девяти утра и солнечный день после. Такой же солнечный, как и этот саммит. Но пошел дождь.
Вообще нет многого обещанного. Антиглобалисты протестуют против саммита, игнорируя его. Совершенно оказались не нужны эти бесконечные блокпосты на дорогах и так-то пустых: транспорт на Хоккайдо в радиусе десятков километров вокруг отеля "Виндзор" стоит, не шелохнувшись, уже который день. Передвигаются только машины делегаций, и изредка по дорогам проскакивают автобусы с журналистами. Кортеж президента России, двигаясь вчера из аэропорта, прошел мимо двух светящихся на одном уровне сообщений на английском: "Дорога закрыта" и "Добро пожаловать на Хоккайдо!".
Этот саммит отличается от остальных и своим протоколом. Так, он начался вчера утром с заседания "восьмерки" и африканских стран, в то время как раньше африканские страны подавались членам "восьмерки" на десерт.
Встреча президентов России и США прошла еще раньше, утром. Джордж Буш немного опоздал на нее по условно уважительной причине: у него накануне был день рождения.
Надо сказать, что американский президент не выглядит хромой уткой ни по каким признакам. Он, правда, слишком часто повторяет, что у него будет очень резкий спринт в конце дистанции, чтобы можно было предположить, что ему совершенно все равно, как его будут воспринимать на финише. Расставание с должностью, которую он занимал восемь лет, не может проходить безболезненно, тем более с такой должностью, аналогов которой в мире нет.
Но господин Буш выглядит вполне здоровым. Он даже сам готов напомнить, если кто-то вдруг забыл, что он уходит.
— Я напомню, что я ухожу,— сказал он и вчера, когда журналисты вошли в комнату, где он к этому времени уже не меньше получаса разговаривал с Дмитрием Медведевым.— Но только через шесть месяцев. Многое еще можно успеть сделать вместе. Много вопросов, над которыми можно работать вместе. Например, Иран (ПРО в Европе Джордж Буш сюда уже не включает; по информации "Ъ", на вчерашних переговорах он сказал, что это вопрос решенный и даже нет смысла его обсуждать.— А. К.). Многое можно сделать, чтобы убедить Иран отказаться от создания обогащенного урана.
Вот, собственно говоря, для чего Россия и требуется.
После этого Джордж Буш повторил почти слово в слово то, что он уже говорил про Дмитрия Медведева три месяца назад в Сочи:
— Я психоанализом здесь заниматься не буду, но могу сказать, что, когда я встречаюсь с ним, я вижу, что он чувствует себя комфортно (то есть господин Буш отдает себе отчет в том, что при встрече с ним большинство людей начинают вести себя неадекватно.— А. К.), что он уверен в себе, и когда он говорит что-то такое, он собирается выполнять то, что он сказал. Иногда в политике люди говорят вам одно, а имеют в виду другое. И мне приятно: я вижу, что когда он говорит что-то, он именно это имеет в виду.
Хорошо бы и в случае с самим Джорджем Бушем, когда он это говорил, было бы то же самое.
На заседании "восьмерки" с участием африканских стран было решено, что помощь им будет поступать теперь не как раньше, то есть более адресно, и станет надежней контролироваться. Каждая страна должна пройти проверку на готовность к этой помощи.
Ей-богу, если бы не знать, что это первая встреча господина Медведева с членами "восьмерки", то здесь можно было бы при желании разглядеть его руку, которую он набил в реализации российских "национальных проектов".
Еще один бессмертный нацпроект "восьмерки" — уменьшение вредных выбросов в атмосферу Земли. Высокопоставленный сотрудник Роскомгидромета господин Бедрицкий заявил вчера, что ожидается подписание декларации, по которой до 2050 года выброс вредных веществ в атмосферу должен снизиться на 50-90%.
Странно, что также адекватно не выглядит и срок: до 2050-2090 года.
После заседания "восьмерки" Дмитрий Медведев, как и все остальные лидеры, провел вчера несколько двусторонних встреч. Они проходили здесь же, в высокогорном отеле "Виндзор", чья территория настолько больше территории любого из отелей, где проходили другие саммиты G8, что территориальные претензии японцев в результате посещения этого отеля кажутся если не совсем уж неуместными, то уж точно надуманными.
Впрочем, они есть, и даже Дмитрий Медведев и Джордж Буш встречались на фоне карты Хоккайдо, любезно предоставленной японской стороной и богато иллюстрирующей ее амбиции. Такие карты развешаны и по всему пресс-центру, есть они, как известно, и на официальной сайте G8. На них четыре курильских острова органично вписаны в общеяпонский геоколорит. Была некоторая вероятность, что японцы поменяют карту своих амбиций на реальную географическую прямо перед саммитом, потому что они, конечно, были замечены с этими своими картами заинтересованными наблюдателями. Но этого не случилось. Карт стало только больше.
За исключением встречи с президентом США, которая проходила на "его территории", еще три двусторонних встречи Дмитрий Медведев провел "у себя".
Комната, арендованная россиянами, хоть и была дверь в дверь с американской, казалась в два-три раза меньше ее. Это обстоятельство компенсировалось широко распахнутыми в момент входа и выхода лидеров дверями.
Канцлер Германии госпожа Меркель здоровалась с членами российской делегации на русском языке, Дмитрий Медведев с членами немецкой — тоже.
Он говорил, что встречи с немецким канцлером стали уже ежемесячными и что "экономические контакты между Германией и Россией чрезвычайно продуктивны".
Впрочем, госпожа Меркель не согласилась с ним:
— В области электроэнергетики между нами существуют разногласия. У России есть нефть и газ, Германия — их покупатель (то есть разногласия по определению, можно сказать, непримиримые.— А. К.). Нам надо обсудить возникающие между нами противоречия.
— Давайте сделаем это,— произнес Дмитрий Медведев.
— С вами было очень хорошо,— отозвалась госпожа Меркель.
Эта фраза не могла не произвести впечатления. Что имела в виду немецкий канцлер? То ли что встреча закончена, то ли что-то еще?
Я посмотрел на госпожу Меркель. Она в этот момент, в свою очередь, смотрела на немецких журналистов. Потом, когда она то же самое сказала на русском языке, повернувшись уже к нам, я понял, кого она на самом деле имела в виду. Ей было хорошо с журналистами.
Ничего такого же после этой фразы нельзя было сказать о журналистах. Мы ушли с гордо поднятыми головами и опущенными плечами.
Впрочем, и с Дмитрием Медведевым Ангела Меркель беседовала немногим больше. Минут через двадцать нас уже позвали на встречу Дмитрия Медведева с французским президентом. Президент России признался ему, что есть одна вещь, которая не забывается. В общем, чтобы запомниться Дмитрию Медведеву, надо позвонить ему через 12 часов после избрания на пост президента России. Подавляющее большинство людей свой шанс, таким образом, уже упустили.
Пока выступал господин Медведев, Никола Саркози махал руками французским журналистам и слишком широко улыбался французским журналисткам. Когда пришла его очередь говорить, он перестал улыбаться им, а Дмитрию Медведеву не начал.
— Россия продает Европе 80% своей энергетики — это было едва ли не первое, что он произнес, и, видимо, единственное, что интересовало его, как и госпожу Меркель, на этой встрече.— И мы нуждаемся в ней... Надеюсь, мы обсудим эту проблему...
Очевидно, что для Никола Саркози, как и для Ангелы Меркель, это обстоятельство является проблемой.
— Россия в интересах стабильности во всем мире должна найти свое место на мировой арене,— неожиданно продолжил французский президент.
Видимо, он представляет Россию мечущейся по мировой арене в поисках этого места. Возможно, это даже не так уж далеко от действительности. Но сочувственный вид господина Саркози все равно вызывал у меня чувство легкого раздражения.
В этом месте президент Франции, судя по его виду, готовился уже признаться в том, что ему было так же хорошо с журналистами, как и госпоже Меркель, но тут Дмитрий Медведев вдруг произнес:
— Как раз буквально несколько часов назад мы активно работали по одной из проблем.
Было не очень понятно, что президент России имел в виду. Понятнее было другое. Дмитрий Медведев как будто поставил перед собой задачу не давать спуску западным лидерам и оставлять за собой последнее слово. На этот раз, несмотря на то что Никола Саркози промолчал, слова президента России последними не стали.
— Господин президент, вы подпишете до конца года соглашение по Ирану? — неожиданно спросила Дмитрия Медведева журналистка из злополучной газеты "Ле Монд". Судя по тому, что вопрос прозвучал на русском, она спрашивала Дмитрия Медведева.
Но ничего похожего на то, что в свое время услышал от Владимира Путина журналист газеты "Ле Монд", журналистка вчера не услышала (да и по определению услышать не могла).
— Потом поговорим,— сказал он ей — то ли обещающе, то ли, впрочем, все-таки многообещающе.
Разговор с Никола Саркози тоже не занял много времени. И продолжался где-то около получаса. Следующим в этой комнате был принят самый проблемный для России лидер — премьер-министр Великобритании Гордон Браун, который вошел сюда очень уверенно и жестом пригласил Дмитрия Медведева садиться. Но ведь это российская делегация арендовала эту комнату. Господин Медведев показал коллеге на то же самое место и тоже предложил ему сесть.
Это было место, на котором только что сидел сам господин Медведев, но тут уж было не до насиженных мест. Указав Гордону Брауну на его место, российский президент, пока инициатива была на его стороне, не дожидаясь, когда господин Браун осмыслит суть возникших и тут противоречий, сел в соседнее кресло. Только тогда премьер-министр Великобритании воспользовался предложением господина Медведева.
За те четыре-пять минут, которые два лидера просидели вместе в присутствии журналистов, Гордон Браун ни разу не улыбнулся и только пару раз посмотрел в сторону Дмитрия Медведева (и то, и другое, впрочем, говорят, ему и вообще свойственно). Он, такой весь подчеркнуто суровый, даже во время своего выступления ни разу не скосил глаз в его сторону.
Господин Медведев начал, впрочем, с хорошей новости: британские инвестиции в Россию увеличились за последние четыре месяца наполовину, "хотя и до этого были очень серьезными".
— И это несмотря на определенное количество проблем, которые накопились в наших отношениях,— продолжил президент России.— Это показывает, какой у них потенциал.
Или, может быть, инерция.
— Во-первых, я бы хотел вас, президент Медведев, поздравить с тем, что вы первый раз присутствуете на саммите "восьмерки"...
— "Семерки",— поправил его переводчик.
— "Восьмерки"! — заявил господин Медведев.
— Как и я... — закончил наконец Гордон Браун.— Конечно, я со своей стороны хочу поднять весь комплекс наших двусторонних проблем и заняться налаживанием конструктивного диалога (Гордон Браун лишний раз, таким образом, подтвердил, что сейчас его нет.— А. К.).
И снова Дмитрий Медведев решил напоследок прокомментировать слова коллеги:
— Согласен с вами, давайте этим займемся!
Господин Браун даже взглянул на него с некоторым удивлением. Он, видимо, не привык, что в такой ситуации он еще нуждается в комментариях.
С премьер-министром Великобритании они занимались этим дольше, чем с госпожой Меркель и господином Саркози. Они, как потом рассказывали участники переговоров, обсуждали и конфликты в ТНК-ВР, и дело Александра Литвиненко. И ту, и другую тему поднял по понятным причинам господин Браун, а не господин Медведев. Президент России рассказывал ему, сколько виз выдано иностранным сотрудникам ТНК-ВР, и объяснял что-то про конфликт хозяйствующих субъектов, но господин Браун, кажется, не очень понял.
Господин Медведев добавил, что трудовые визы (а именно такие выдаются сотрудникам ТНК-ВР) должны выдаваться по всей строгости закона — и хочется добавить, по законам военного времени.
В неофициальных разговорах члены российской делегации повторяют, что не они первые начали и что визовый режим начала ужесточать Великобритания. Известно, что российские чиновники, например, получают в посольстве Великобритании сейчас только одноразовые визы.
А ведь у многих там дети!
Впрочем, по словам высокопоставленного источника в российской делегации, на эти темы премьер-министр и президент говорили некритически долго. Так, по делу Литвиненко ограничились вообще несколькими фразами. Впрочем, собеседники "Ъ" отказываются уточнять, какими именно.
Когда эта встреча закончилась, на стулике между двумя креслами остались стоять две чашки. Одна, с той стороны, где сидел Дмитрий Медведев, была пуста. На дне лежали только чаинки. Чашка британского премьера оказалась полной.
О деле Литвиненко они и правда говорили, может, недолго. А только к чаю, который принес русский официант, Гордон Браун не притронулся.