Григорий Дашевский о "Заговоре" Дэниэла Пайпса
Конспирология у нас за последние годы превратилась в общий язык политики и культуры. В кино, в книгах, в политических заявлениях и комментариях — повсюду мы встречаем заговоры, подделку реальности, козни таинственных силовиков и "оранжевых революционеров", деление людей на дурачков и посвященных. Она может быть как невинным развлечением, так и смертельно опасным безумием, но схемы и аксиомы у нее остаются общими. На русском языке есть множество книг, излагающих разные теории заговора,— от "Протоколов сионских мудрецов" до "Новой хронологии" Фоменко. И очень мало работ, которые бы их анализировали. Такой анализ можно найти в книге Дэниела Пайпса "Заговор. Мания преследования в умах политиков". По-английски она вышла в 1997 году и успела стать почти классической. У нас ее давно цитируют и пересказывают, теперь сможем и прочесть.
Сын хорошо у нас известного историка Ричарда Пайпса, автора множества книг о России, Дэниел Пайпс — один из виднейших американских специалистов по Ближнему Востоку. Книга "Заговор" выросла из его ближневосточных штудий: "Изучая происхождение параноидных взглядов Насера, Хомейни, Саддама Хусейна, я обнаружил, что нагнетание страха перед зловещими интригами врага изобретено не ими; по большей части эта тактика привнесена из европейских и американских источников". В "Заговоре" Пайпс попытался дать очерк возникновения и современного состояния теорий заговора.
Что есть в книге? Во-первых, краткое пособие по отличению подлинных заговоров от теорий заговора, от "бредней маргиналов". Пайпс предлагает следующие инструменты: здравый смысл, предпочитающий простые объяснения хитроумным козням; знание истории, в которой реальные заговоры чаще всего проваливались; и, главное, список характерных конспирологических аксиом ("видимость обманчива", "кто выиграл от события, тот его и подстроил" и т. п.). Пайпс остроумно сравнивает конспирологию и порнографию: "Оба теневых литературных жанра стали востребованы приблизительно в одно и то же время, в 40-е гг. XVIII в. Эти произведения приходили к читателю полуподпольно и читались при спущенных шторах". Эта близость стала еще заметнее с приходом интернета, в котором и порнография, и конспирология переживают новый расцвет.
Во-вторых, краткая история конспирологии с ее загадочно постоянным вниманием к евреям и тайным обществам. Пайпс делит эту историю на три периода: период развития — до Великой французской революции, когда на место царей и Промысла как творцов истории заступили невидимые силы — абсолютный дух, классовая борьба, масоны и иллюминаты; период расцвета — от Венского конгресса до разгрома нацизма, когда конспирологи в лице Гитлера и Сталина чуть не захватили весь мир; период "отступления на окраины", когда конспирологические настроения перемещаются в страны с еще неокрепшей демократией, то есть в третий и бывший второй мир. По третьему миру Пайпс настоящий специалист и сообщает множество неочевидных фактов. Например, что "конспирацизм особенно расцвел в таких странах, как Филиппины, Иран и Гаити". Или что в незападных странах конспирологи не вставляют своих козлов отпущения в западные схемы, а перенимают их целиком — и японцы, никогда не видавшие евреев, боятся сионских мудрецов.
В-третьих, рассуждения о том, почему именно евреи, масоны, британцы и американцы оказались главными героями конспирологии, а множеству других религий, организаций и империй роль злых гениев не досталась. По мнению Пайпса, тут дело в том, что эти четыре группы воспринимаются как разносчики модернизации (отсюда страх перед ними) и опираются не столько на грубую силу, сколько на идеалы (отсюда недоверие к ним).
Все это сопровождается пересказом множества чужих (и потому смешных) страхов — от черных вертолетов ООН, которых боятся американские правые, до ведущей к импотенции газировки, которой боятся афроамериканцы. (Правда, в деталях и сам Пайпс бывает неточен, что русскому читателю особенно заметно в пассажах о России, и переводчик вносит свою долю неточности и ошибок.)
В общем, перед нами внятный и достаточно подробный анализ конспирологических схем в прошлом и настоящем. Но при чтении надо помнить, что Пайпс — консерватор, "ястреб", у которого перед глазами всегда стоит "внутренний враг" — левый профессор, растлевающий студентов антиамериканской пропагандой (Пайпс даже составлял черные списки таких профессоров). И эту книгу Пайпс написал с конкретной полемической задачей — доказать, что левые не лучше, а то и хуже правых; что ленинский антиимпериализм такая же теория заговора, как нацистский антисемитизм; что именно левые распространили по всему миру конспирологическую заразу; что левые конспирологи принесли миру больше страданий, чем правые. И за всеми его рассуждениями об объективных различиях между подлинными и мнимыми заговорами слышится голос, говорящий: "Решать, где правда, а где выдумка, будут не темные маргиналы, а мы — те, у кого власть и знание". Верить этому голосу или нет — дело читателя.
М.: Новый хронограф, 2008