присматривается Татьяна Кузнецова
Балет музтеатра Станиславского (в просторечии Стасика) показывает последнюю премьеру сезона — сборник одноактных балетов, в который вошли фрагменты из хрестоматии, но не школьной, а, скажем, университетской. Потому что и Grand pas из "Пахиты", и акт "Теней" из "Баядерки" — Эльбрус и Казбек классического репертуара, а для кордебалета, пожалуй, и Гималаи. Подвергнуть мирную труппу Стасика садистскому испытанию высоким профессионализмом решился ее экс-худрук Михаил Лавровский, причем уже после того, как уволился по собственному желанию.
Балеты эти всегда нарасхват — как горячие пирожки. "Пахиту" и "Тени" ставят и в затрапезных труппах для проката по заштатным городкам, отечественным и зарубежным: невзыскательная публика не способна опечалиться, "когда маляр безродный ей пачкает мадонну Рафаэля", зато всегда готова проникнуться ясноглазым величием хореографии Мариуса Петипа. "Пахиту" с "Тенями" обожают и мужчины-пародисты типа балета "Трокадеро": где, как не в этих многофигурных композициях, можно постебаться и над балетной иерархией с ее почти воинскими званиями (корифейка, солистка, первая солистка, балерина), и над балеринскими ужимками и прыжками, и над забавными штампами самого маэстро Петипа, любившего самую трагическую композицию заканчивать молодецким галопчиком взбрыкивающих ножками балеринок. Наконец, эту классику высшего пилотажа непременно ставят балетные гранды — ответственно, со знанием дела, а потом долго меряются амбициями, чья редакция точнее и чей кордебалет лучше — Парижской оперы, Мариинки или лондонского "Ковент-Гардена".
Похоже, самодостаточный Стасик, в последние годы довольствовавшийся своим сюжетно-повествовательным репертуаром, замахнулся на членство в этом "клубе большой восьмерки". Экзамен предстоит нешуточный. "Пахита" требует по крайней мере шесть превосходных солисток для вариаций и одну балерину с имперской статью и победительным фуэте. В "Тенях" 32 несчастным артисткам предстоит не только убедительно сыграть хоровод печальных привидений, но и твердо устоять на одной ноге, подняв другую в воздух, а это задача не для слабонервных.
Третьей в компании хрестоматийных одноактовок будет "Вальпургиева ночь" из оперы Шарля Гуно "Фауст". Эту вакхическую композицию образца 1949 года поставил отец экс-худрука Леонид Лавровский, человек в высшей степени сдержанный и благопристойный. Да и время было не шаловливое. Поэтому эротических откровений в этом балете не больше, чем в дореволюционных "дионисийских" плясках: бег в обнимку по кругу да возлежания на полу с имитацией любовных ласк — это когда женщины запрокидывают головы вроде как от удовольствия, в то время как мужчины водят руками в воздухе над немногими выпуклыми частями балетных дамских тел. Однако даже в этой благонравной хореографии есть свои кульминационные моменты. Но для того чтобы они прозвучали, нужны подходящие люди. Во-первых, женщина-вакханка — отчаянная, как первая комсомолка, и соблазнительная, как Лолита. Вакх, огромный и надежный, как силовой акробат, должен крутить ее в бешеных турах и подбрасывать в небеса двойными рыбками — это был вклад 1930-1940-х годов в копилку классической хореографии. Еще нужен козлоногий Пан-трюкач с бешеной энергетикой. Карьера самого Владимира Васильева, народного артиста СССР, пошла в гору лишь после того, как он успешно исполнил партию этого самого Пана в Большом театре почти полвека назад. Найдутся ли в недрах Стасика достойные преемники великих — покажет премьера.
Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, 23 и 24 марта, 19.00