Начало августа оказалось удивительно щедрым на правительственные заявления едва ли не эпохального характера. 6 августа Виктор Черномырдин выступил на Совмине с "Рабочей программой действий правительства на 1993-1995 годы". Правительство программу обсудило и одобрило. Вслед за этим, на прошлой неделе (а именно — 10 августа) министр финансов Борис Федоров разослал в средства массовой информации пресс-релиз, в котором обещал держать курс доллара стабильным по крайней мере до конца года.
Эксперты Ъ считают выступление Федорова едва ли не более сильным, чем черномырдинское: если обещание министра окажется выполненным, то курс доллара будет снижаться более чем полгода, а такого не помнят даже старожилы. Но самым захватывающим окажется сюжет, если при этом выполнит свои программные обещания и премьер-министр — такого российская экономика может и не выдержать.
Что произойдет, если оба правы
Российский сырьевой экспорт станет крайне неэффективным. Уже сейчас из-за падения внутреннего обменного курса доллара, снижения мировых и роста внутренних цен оказался нерентабельным или низкоприбыльным экспорт практически всех цветных металлов. В конце весны — начале лета, заметим, неэффективным был лишь экспорт свинца.
Начиная с августа, стал нерентабельным и экспорт химической продукции. Причина та же — рост себестоимости, падение мировых цен и курса доллара. Скажем, карбамид, весьма популярный раньше экспортный товар, подешевел на мировых рынках по сравнению с прошлым годом на 30%. Внутренние же цены на него после 50-процентного подорожания электроэнергии в прошлом месяце только за июль повысились примерно на 25%. В итоге рентабельность экспорта карбамида составляет сейчас лишь 6%.
Впрочем, остаются нефть и нефтепродукты — наиболее весомая статья российского экспорта, составляющая более 60% от всего вывоза товаров. Сейчас нефтяной экспорт эффективен — из-за очень большого разрыва внутренних и мировых цен. Однако, если обещания Рабочей программы по поводу индекса цен на нефть сбудутся, к концу года нефть и нефтепродукты, как следует из Рабочей программы, подорожают, по меньшей мере, в 2,7 раза и внутренняя цена за тонну нефти составит в этом случае около 95 тыс. рублей. А если сбудутся и обещания министра финансов "держать" курс на отметке около 1000 рублей за доллар, то, следовательно, 95 тыс. рублей будут равны 95 долларам. Мировые же цены на нефть падают — с осени прошлого года они снизились примерно на 15% и достигли $100 за тонну. Поэтому с учетом транспортировки экспорт нефти к концу года может оказаться не столь рентабельным, как мы привыкли.
Но даже если мировые цены поднимутся и условия вывоза сырья для российских экспортеров окажутся сравнительно приемлемыми, большого облегчения это не даст. Ведь чтобы компенсировать снижающуюся эффективность, надо будет вывозить все больше и больше продукции, а добыча нефти снижается, производство цветных металлов уже провалено на 35% по отношению к предреформенному уровню. А то, что имеется в достаточном количестве, не дадут вывозить мировые картели: уже введены жесткие квоты на экспорт цветных металлов и азотных удобрений, все настойчивее поговаривает об аналогичных мерах обеспокоенный снижением мировых цен на нефть ОПЕК.
Подобное, предопределенное намерениями правительства развитие сюжета быстро и неизбежно приведет к краху экспортноспособных отраслей российской экономики. Отрасли останутся без валюты, а следовательно, без средств для восполнения производственного аппарата, поскольку оборудование и комплектующие в значительной мере поступают по импорту.
Не поздоровится от правительственных программ и обрабатывающей промышленности, причем первыми жертвами ее падут наиболее технологичные производства. Тому отчетливое свидетельство — ситуация с легкой промышленностью. Масштаб спада производства в отрасли на сегодняшний день составляет более 50% от уровня наиболее благополучного 1989 года. И причина спада — не только проблемы с поставками сырья из суверенных республик, важнейший фактор спада — низкая конкурентоспособность продукции отечественной легкой промышленности в сравнении с более качественными и очень дешевыми импортными предметами гардероба и тканями, хлынувшими в последние годы в Россию из азиатских стран.
В последнее время положение усугубилось: импорт вышел на качественно новый уровень. Рост внутренних цен и падение доллара сделали очень эффективным ввоз в Россию электроники, а высокая рентабельность импорта позволяет импортерам держать на эту продукцию весьма умеренные цены. На сегодняшний день вполне приличные по качеству модели японских, южнокорейских и тайваньских телевизоров стоят лишь на 20-30% выше аналогичных по классу российских аппаратов, существенно уступающих по качеству. Еще немного (а возможно этот момент уже настал) — и импортную технику будут покупать охотнее, чем российскую, невзирая на некоторую разницу в цене, причем подобное потребительское поведение будет свойственно не только высокодоходным категориям людей, но и более широкому контингенту со средним достатком.
А раз так, то может исчезнуть последний анклав стабильности в российской обрабатывающей промышленности — высокотехнологичное производство сложной бытовой электроники и техники, сохранившие на протяжении всего периода реформ приемлемый уровень производства. И это будет только первый результат, после которого начнут "сыпаться" все промежуточные звенья обрабатывающей промышленности.
"Позвольте!" — вскричит в ответ на эти выкладки читатель Ъ. — "Ведь у правительства теперь наконец-то есть Рабочая программа, предусматривающая структурную перестройку экономики, поощрение инвестиций и повышение эффективности капиталовложений! Теперь не пропадем!" Вскричит, и окажется неправ по кругу. Никакой программы у правительства нет.
Это не Рабочая программа, это Светлая мечта
Возьмем центральный пункт программы — стимулирование инвестиций и попробуем разобраться в том, что обещают правительственные экономисты, коих у правительства одно министерство и пара центров (Центр экономической конъюнктуры и Рабочий центр экономической реформы).
Их прогноз таков. После провала промышленного производства в 1992-1994 годах до 64-67% от уровня производства 1991 года, в 1995 году наступает стабилизация. При этом, судя по программе, производственные капиталовложения за этот же период сокращаются в гораздо большей степени — до 48% от уровня 1991 года.
Иными словами, стабилизация обеспечивается при падающих инвестициях. Такое возможно лишь в случае быстро растущей эффективности капиталовложений, когда на рубль вложенных средств введенное в действие оборудование дает все больше и больше продукции. Спрашивается, откуда у нас такое оборудование? Ведь за период реформ именно выпуск высокотехнологичных станков и машин пострадал больше всего, а восстанавливать такое производство сложно, дорого и долго. Тем более не по карману импорт такого оборудования. И завышенный курс рубля тут не поможет, так как средств попросту нет (а те, что есть, могут как раз и уйти на поддержание рубля).
Но, может быть, народнохозяйственная эффективность возрастет за счет грамотной структурной политики? Нет, к сожалению, именно здесь программа демонстрирует просто удивительную беспомощность. Кроме набора привычных, ни к чему не обязывающих деклараций в документе ничего нет, а сами декларации нередко выглядят несколько странно.
Возьмем, к примеру, такой народнохозяйственный комплекс, как металлургия. Приоритеты здесь формулируются программой следующим образом (цитируем):
"-- развитие сырьевой базы черной и цветной металлургии;
— улучшение экологической обстановки в городах с металлургической промышленностью".
И все. Конечно, и это немало, но называть подобные тезисы "структурными приоритетами" явно самонадеянно.
Но даже если бы в программе все было детально расписано, то и этого бы было недостаточно. Представления о структурной политике страдают куда более серьезным изъяном: совершенно неясно, как предполагается проводить санацию экономики, или, иными словами, как будут происходить банкротства неэффективных предприятий. Ведь совершенно ясно, что без последовательной санации экономики никакой структурной перестройки, да и вообще реформ, не будет.
Нельзя сказать, что программа напрямую обходит эту проблему. Напротив, это, пожалуй, первый документ из всей "программной" серии, в котором проблема санации и выборочной (в программе — "селективной") поддержки предприятий рассматривается худо-бедно, но на уровне механизмов. Однако выполнено это в документе настолько походя, что складывается впечатление, будто авторы никак не хотят касаться этой рискованной темы и уж тем более не захотят участвовать в конкретной санации.
Их можно понять. Механизм и инфраструктура банкротства предприятий в нашей экономике отсутствуют, причем никто не дает себе труд задуматься над этой проблемой. Можно ли, например, (и как это сделать, если можно), продать предприятие за долги? Кто и как в подобном случае проводит аукцион? Из каких средств выплачивается выходное пособие персоналу и, самое главное, куда этот персонал девать? — Ответа нет, а на последний и быть не может. Ведь на пособие по безработице не проживешь, системы переподготовки кадров нет, об общественных работах, способных заметно смягчить безработицу и принести солидную пользу экономике, упоминается настолько вскользь, что серьезно к этому относиться нельзя.
Поэтому легко догадаться, что предлагаемые в программе механизмы санации и выборочной поддержки предприятий с использованием межведомственных комиссий работать не будут. Представьте себе, как такая комиссия приезжает, к примеру, в шахтерский регион и заявляет о намерении кого-то упразднить. Да эту комиссию первую и упразднят.
Более того, даже при полной покорности предприятия подобная система не сможет приступить к работе. Главная причина в том, что неясен критерий выбора решения в пользу санации. Неэффективным и неплатежеспособным предприятие может оказаться по абсолютно независящей от него причине — из-за платежного кризиса. И что самое удивительное, платежный кризис в документе блистательно игнорируется.
Точнее, даже не игнорируется. Программа формулирует свое отношение к неплатежам и к предприятиям, попавшим в их тиски. Принцип здесь используется старый и проверенный: "дело спасения утопающих — дело рук самих утопающих".