Фестиваль театр
На спектакле "Прыжок дохлой кошки", показанном при поддержке финансовой корпорации "Открытие", фондовых бирж РТС и ММВБ, зрители получили возможность сыграть на Нью-Йоркской бирже — совершить сделки, которые по окончании спектакля принесли бы хоть один процент прибыли. Вместе со всеми училась делать деньги АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.
Если начертить в виде графика резкий рост цены финансового актива после периода его резкого снижения, то график этот будет напоминать выгнутую горбом кошачью спинку. Это я к тому, что люди на бирже совсем не лишены образного мышления. Если верить голландским и немецким артистам и режиссеру "Прыжка дохлой кошки" Крису Кондеку, от рядового трейдера нас с вами отличает только одно качество — решимость. Вы, узнав, что цена на купленную вчера машину выросла, порадуетесь, что успели купить, а любой нормальный трейдер тут же ее продаст, чтобы получить прибыль. "Каждое утро с девяти до пяти я в полной изоляции, могу никуда не ехать, ни с кем не видеться и не говорить, но в удачный день зарабатываю больше, чем другие за три месяца" — рассказы о трудовых буднях трейдеров перемежаются прямыми включениями в торги Нью-Йоркской финансовой биржи.
В полутемном зале женский голос, как заклинания, зачитывает цены на акции знаменитых компаний: Microsoft — $33,49, IBM — $106,95. Ее коллега вычерчивает график цен на акции, он тут же проецируется на большой экран, изображающий то вход на Нью-Йоркскую биржу, то тревожное серое небо, то биржевые страсти времен Великой депрессии. И вот уже обычная офисная обстановка на сцене — столы, мониторы, опутанные проводами стулья — кажется чуть зловещей, а четыре вполне милых, слегка офисного вида актера превращаются в оракулов, вместо воли богов вещающих цены на акции.
"Восемь тысяч триста долларов от продажи билетов — еще ни в одной стране нам не удавалось собрать больше",— объявляет нарядная ведущая в микрофон и предлагает сразу же вложить деньги в акции. Если выиграем, прибыль разделится между всеми. Но можно и проиграть — не так, конечно, как средневековые голландцы, вкладывавшие все сбережения в луковицы тюльпанов (луковица была в то время единицей Амстердамской биржи). Но однажды цены на тюльпаны резко упали — и зажиточные голландцы остались ни с чем.
Пока ведущая рассказывает истории из прошлого, один из ее коллег дозванивается в офис американской фирмы, торгующей оружием, и ошарашивает менеджера известием о целом зале потенциальных вкладчиков. На нашем спектакле, однако, мнения разошлись: патриотически настроенная часть зрителей не захотела вкладывать деньги в американскую фирму, а выбрала акции российской компании телефонной связи. Тогда другой актер, типичный "системщик" по виду, предложил проголосовать. В итоге мы купили и те, и другие акции, и еще какие-то третьи, которые выбрала ведущая с помощью игры в дартс — это, утверждают знатоки, один из лучших способов выбора.
Последние полчаса шоу прошли в довольно напряженном ожидании, перемежающемся анекдотами из биржевого обихода и молитвами некоему мистеру Мендосе с просьбами поднять цены на наши акции. Видимо, он был в этот вечер не в духе: все акции (кроме американской оружейной фирмы) упали в цене. Когда в финале под расстроенный гул зала их спешно продали, объявив, что коллективный убыток составил $20, я вдруг вспомнила школьные уроки профориентации. На заре перестройки нас водили на фабрику "Ударница", три часа мы стояли за конвейером, пакуя в коробки и набивая рты дефицитной пастилой и зефиром. Иногда же вместо желанной фабрики нас вели в больницу, заставляя выносить судна и застилать постели, а то вдруг усаживали за недоступные простым смертным компьютеры и спешно знакомили с азами программирования... "Прыжок дохлой кошки" — урок профориентации для экономически неактивной, далекой от финансовых кругов театральной публики. Не знаю, решится ли кто-нибудь из зрителей переквалифицироваться в трейдера. Лично я остаюсь пока в цеху журналистов — не играю на бирже, а описываю, как это делают другие.